Невозможно точно установить, где именно находился Кутузов в Крыму в 1772 – 1774 годах (этот отрезок его жизни очень слабо документирован), зато с большой степенью вероятности можно нарисовать его психологический портрет.
Прежде всего, Михаил Илларионович обладал нередким для военного, но не менее ценным от этого качеством – большой личной отвагой. Еще с самого начала службы командиры всегда отмечали его в своих реляциях начальству как человека, который «напрашивался на все опасные случаи». Храбрость, храбрость и еще раз храбрость – вот основной лейтмотив всех отзывов о нем.
Вторым определяющим его характер качеством было то, что сейчас принято называть харизмой; редкая и высоко ценимая во все времена грань личности. Разумеется, ни в одном документе, касающемся Кутузова, не говорится об этом напрямую (и понятия-то такого не существовало тогда в русском языке), но между строк донесений всегда читается восхищение им. При этом Михаил Илларионович внушал его не только своим командирам, но и солдатам. Так, например, оказавшись в Крыму, он вскоре довел «гренадерский свой баталион, из новых и молодых людей состоящий, до такого совершенства, что в деле с неприятелем превосходил оный старых солдат». Согласитесь, не палочная дисциплина, преобладавшая в то время в армии, а именно личный пример командира, влюбленного в свое дело и упоенного опасностью, способен дать такие результаты!
И, наконец, Михаил Илларионович всегда ходил в фаворитах у Госпожи Удачи. Именно ей он обязан тому, что остался в живых после события, ставшего одним из поворотных в его биографии.
28 июля (по старому стилю) 1774 г. командующий 2-ой Крымской армией, князь Долгоруков, писал Екатерине II о Кутузове следующее: «Сей штаб-офицер получил рану пулею, которая, ударивши его между глазу и виска, вышла на пролет в том же месте на другой стороне лица».
Что же стояло за этими строками? 15-го (по другим данным -10-го) июля 1774 г. между Турцией и Россией был наконец-то заключен официальный мирный договор. Но буквально несколько дней спустя, 18-го июля, когда российское командование уже успело вздохнуть с облегчением и не ожидало новых боевых действий, турки неожиданно нанесли удар. В Крыму, неподалеку от Алушты, был высажен с кораблей 8-ми тысячный десант, немедленно двинувшийся вглубь полуострова. Едва получив об этом известие, Долгоруков немедленно двинулся навстречу неприятелю, попутно рассылая гонцов в русские гарнизоны на побережье и получая из них подкрепление. И, наконец, 24-го июля, когда турки успели закрепиться на выгодной возвышенности близ деревни Шумлы (сейчас – Кутузовка), грянул бой. Вот как проявил себя в нем Михаил Илларионович по словам князя Долгорукова:
«…он был отряжен для завладения неприятельским ретраншементом, к которому вел свой батальон с такой неустрашимостью, что ни превосходная сила защищающихся, ни жесточайшее их сопротивление его не остановили, и многочисленный неприятель, тщетно противившийся сему устремлению, принужден был, бросая свои укрепления, спасаться бегством…»
Для полноты картины следует вспомнить, что бой происходил в разгар лета, а значит, жара стояла градусов под 30, а то и за 30; что русские войска, атакуя турок, бежали снизу вверх и что сражение было преимущественно рукопашым. Слово «герой» само собой просится на язык…
Но именно во время этой геройской атаки турецкая пуля ударила подполковника Кутузова в левый висок, а вышла из правого виска, пробив голову навылет. Наверняка те, кто видел его в этот момент, тут же мысленно похоронили своего командира и боевого товарища.
Однако Кутузов остался жив. Как? Вопрос не из простых.
Статья дня
