У Пушкина в "Дубровском" псарь Парамошка ключевая фигура. С хамства Парамошки Дубровскому старшему начинается завязка - действие в романе, влекущее за собой все существенные события.
Парамошка искренне восхищается, боготворит власть и самодурство Кирилы Петровича, находит причину для гордости своим отечеством-поместьем в том, что барин кого угодно может к земле да кованным сапогом придавить, и ему, Парамошке, дозволяет, пусть хоть и мысленно, присоединяться к экстазу от превосходства над соседями.
Культ силы, взывающий в человеке ко всему архаичному, дикому, делает объектом зависти авторитаризм Троекурова.
Парамошка, в мыслях сливаясь и растворяясь в объекте зависти, исчезает, перестает быть ничтожеством, крепостным, бесправным дворовым человечишкой. Он живет вожделенной жизнью хозяина, он один из пальцев, сжимающихся в кулак, бьющий соседям по сусалам.
Двести лет назад Пушкин описал тот тип человека, который сегодня составляет большинство российских граждан:
"С крестьянами и дворовыми обходился он строго и своенравно; не смотря на то, они были ему преданы: они тщеславились богатством и славою своего господина
и в свою очередь позволяли себе многое в отношении к их соседям, надеясь на его сильное покровительство."
Это большинство, именно оно, определяет на сегодня тот настрой, что именуется державность.
Десятки миллионов сограждан оплакивают утраченные духовное скрепы: возможность самоидентификации с товарищем Сталиным.
Им ни грамма не мешает история отечества, уничтоженные в лагерях миллионы безвинных их предков, ибо не вопреки, а благодаря своему зверскому самодурству барин для современных псарей – наше все, а если не барин, то - кот.
Для сегодняшних псарей обос--ть Дженнифер Псаки, это, как двести лет назад, чувствуя, что можно польстить барину, дерзко отвечать соседскому помещику, намеренно стараясь его обидеть.
И не беда, что самодурство барина в любую минуту может обрушиться и на них же, в это они не верят, да это даже и не вопрос веры.
Ведь когда дело касается вопросов самоуважения, ценности своей личности, и тут уж совершенно все равно, является ли "нас возвышающий обман" обманом, возвышает ведь...