— Эй, Ушан, послушай — вопрос к тебе!
— Ты, говорят, в дупле вниз головой спишь. Неужели и сны вверх ногами видишь? Хи, хи, хи...
— Ах ты, бездельник!
— Хи, хи! — потешается Крапивник. — Засыпать станешь, не забудь уши под крылья спрятать. А то за зиму ещё больше отвиснут!
Покричал и дальше. Разведал, где Ёж на зиму под куст залёг, уселся рядом и заорал Ежу в ухо:
— Эй, Колючкин, уснул уже? Важный к тебе вопрос — как ты ухитряешься всю зиму на иголках проспать?
— Пустомеля ты!
— Хи, хи! — не унимается Крапивник. — Не забудь перед сном колючки пересчитать, а то, говорят, они у ежей не считаны!
И дальше по лесу. Видит — берлога, а в берлоге Медведь ворочается. Не уснул ещё.
— Эй, Топтыгин, спросить хочу!
— Охо-хо! — вздыхает Медведь. — Чего тебе?
— Не забыл ли лапы помыть, когда в берлогу ложился?
— Вот крапивное семя! Охо-хо...
— Хи, хи! О тебе же, Медведь, забочусь, тебе ведь лапы зимой сосать. А то говорят, что Медведь век не моется!
И дальше: с куста на куст, с валежины на валежину. Всех увидит, никого не пропустит, каждого заденет. Но на него сейчас не очень-то сердятся: на весь лес только его звонкий голосок и остался. Один он только о лете и напоминает.
Николай Сладков
