Размещаю часть главы из книги моей хорошей знакомой 3.9

Дело было не в чиновничьем рвении капитана, не в желании выслужиться. Позже, вероятно, Мак-Гахан подружился с Верещагиным, в книге журналиста, вышедшей в 1875 году в Москве "Военные действия на Оксусе и падение Хивы", приведено много рисунков, сделанных В.В.Верещагиным, будущим знаменитым художником.
Дело было в неприятных инцидентах, связанных с европейскими скандалами. В Туркестане существовал приказ о запрещении появляться на ее территории любым европейцам, не подданным России. Приказ был вызван тем, что имели место случаи захвата иностранцев в плен туркменами, их подвергали жестоким пыткам, а родственники обвиняли в зверствах русских. Известен случай с двумя итальянцами, которых русские сумели освободить из плена, выкупив их. Но виноватыми для европейцев оказались все те же русские.
Неумолимый капитан Верещагин пошел только на то, что разрешил журналисту выехать в Ташкент и то потому, что американский журналист настаивал на том, что он не европеец, и на него приказ не распространяется. Мак-Гахан нанял татарина Ак-Маматова в качестве переводчика и помощника, слуги и мальчика-киргиза для присмотра за лошадьми. Они двинулись к форту № 2 по дороге вдоль Сырдарьи. Вот как написал Мак-Гахан об этой реке: "Сырдарья одна из самых эксцентричных и предательских рек, она также изменчива как Луна, не обладая впрочем регулярностью этой планеты. Встретив преграду, тут же меняет свое русло в песках, река-бродяга, прогуливается на 10-15 верст в сторону". В пути Мак-Гахана одолевали беспокойные мысли: если он направится в Ташкент, то об участии в сражении с ханом можно забыть, русская армия там будет намного раньше. В таком случае пропадает весь смысл его поездки, путешествие длинною в две с половиной тысячи верст - пустышка, можно было сидеть в Санкт-Петербурге и ждать там вестей из Хивы, приятно проводя время.
Значит вывод один: любым путем, с разрешением или без него из форта № 2 удрать и резко свернуть на юг, к Амударье, в Хиву, пересекая пустыню.
В форте № 2 Мак-Гахан приказал Ак-Маматову найти опытного проводника и купить лошадей. Конечно, верблюды были удобнее, можно было взять больше продуктов, воды, палатки, кошму, чтобы не спать на голом песке холодными ночами. Можно было бы продвигаться с большими удобствами, но на верблюдах их продвижение замедлилось бы, а Мак-Гахан спешил. Он рассчитывал, что за пять дней сумеет добраться до Амударьи. Впоследствии он говорил, если бы он мог предположить, что поход займет 30 дней, вместо пяти и предвидеть мучения, которые придется претерпеть, то взял бы верблюдов: "Знай я тогда как долго суждено мне скитаться по пустыне я бы никогда не решился пуститься в путь с одними лошадьми".
В течение двух дней переводчик Ак-Маматов упорно докладывал о том, что несмотря на все его усилия, лошадей достать невозможно, а проводником никто не соглашается идти с таким маленьким отрядом, опасаясь нападения туркмен. На третий день Мак-Гахан разъярился из-за зря потраченного времени и объявил, если Ак-Малатов в тот же день не приведет проводника, он его уволит, отберет лошадь и бросит одного. Переводчик действительно тянул время, ему не хотелось участвовать в рискованном и тяжелом переходе, о котором он имел реальные представления. Гораздо спокойнее двигаться по нахоженному тракту в Ташкент, и он всячески вставлял палки в колеса. Но риск потерять хорошие деньги за услуги заставил его привести проводника, который только что вернулся из Кызыл-Кумов. Теперь уперся проводник и заявил, что без официальной бумаги он отказывается покинуть форт. Мак-Гахан вынужден был отправиться к коменданту, помня отказ Верещагина, ему очень не хотелось это делать. Но тут ему повезло, комендант форта был крайне любезен и незамедлительно выдал разрешение продолжать поход на Ташкент.
Как только возник слух о походе журналиста, на следующее утро к дому, где он остановился, местные жители пригнали на продажу более сотни лошадей. Ак-Маматов нисколько не был этим смущен, а американец еще раз убедился в мошеннических уловках своего переводчика и впоследствии охарактеризовал его: "и вдобавок оказался самым ленивым и упрямым старым негодяем и вором, какого только можно себе представить". В эти дни Мак-Гахану еще раз повезло: гарнизон форта получил приказ выступать в поход на Ташкент. Из-за жары переходы совершались в ночное время, а днем кое-как укрываясь в тени палаток, мучаясь от жары, недостатка воды, пытались спать.
К тому времени Мак-Гахан полностью приготовился к походу, закупил все необходимое и приказал своим людям держать язык за зубами. Отряд теперь состоял из четверых людей и шести лошадей. Под покровом темноты, поздно вечером, рассредоточившись по одиночке, они затесались в ряды передового отряда казаков и покинули форт. Отъехав на некоторое расстояние вместе с ними, все еще до рассвета, они тайком отделились от основной колонны и свернули на юг. Мак-Гахан очень спешил и приказал двигаться как можно быстрее, он понимал, что, обнаружив их бегство, казаки легко догонят их и вернут. В первый день этого не случилось, ехали целый день без остановок, вечером Мак-Гахан слез с лошади и растянулся на земле не в силах пошевелиться.
Только много позже, уже в Хиве после сражения, от знакомого офицера он узнал, что за ними действительно был послан офицер с 25 казаками с приказом арестовать его, как шпиона, и вернуть. Казаки гонялись за ними 900 верст, но не смогли обнаружить - спасли необъятные просторы и возможность двигаться по степи в любом направлении без всяких дорог. Однажды казаки почти настигли их, это было у колодца в местности, носящей название Адам-Крылган - "Человеческая погибель", но всего на несколько часов раньше Мак-Гахан со спутниками покинул это место.