Размещаю часть главы из книги моей хорошей знакомой 5.9

Командующий, оставленным здесь военным отрядом, полковник Вейнмарн очень настороженно отнесся к журналисту, отказался дать корм для лошадей. Спасли положение офицеры, в высшей степени благожелательно расположенные к американцу, тайком они накормили его лошадей. Один из офицеров предложил ему пожить у него в палатке и Мак-Гахан впервые за месяц спал на кровати. Утром он был растроган вниманием офицеров, которые не садились завтракать, ожидая, когда он отдохнет и проснется. На стол выставили все, что у них было: лепешки, сушеные овощи, кусок баранины. Разбудил американца совершенно непривычный звук - крик петуха! Петух, любимец солдат путешествовал на спине верблюда с военным отрядом аж из Ташкента, он был знаменит тем, что устраивал развлечения для солдат. Петух не пропускал ни одной собаки и таскал ее за хвост до тех пор, пока она позорно не удирала и пряталась от него, к великому удовольствию зрителей.
В своей книге Мак-Гахан неизменно отмечал дружеское, радушное отношение к нему офицеров, они приглашали его к себе в палатки, угощая всем, что у них было, даже в тех случаях, когда сами жили впроголодь.
Он восхищался самоотверженностью, выносливостью и храбростью солдат и офицеров, выступил в их защиту в ответ на обвинение русских солдат в европейской прессе: "Я должен сказать, однако, что случаи насилия против женщин были крайне редки; и хотя русские сражались здесь с варварами, которые совершали всевозможные жестокости над пленными, что в значительной мере могло бы извинить жестокость со стороны солдат, тем не менее поведение их было бесконечно лучше нежели поведение других европейских войск в европейских войнах."
Почти не веря в удачу, отчаявшийся догнать армию фон Кауфмана, журналист упорно продолжал идти по его следам, мечтая наступить на пятки.
На тридцатый день путешествия, маленький караван услышал впереди себя грохот пушек. Мак-Гахан не без колебаний решил ехать на звуки боя, так как существовала опасность, что туркмены окажутся между ними и русскими, в этом случае им не сдобровать. Вооружились, приготовились отстреливаться, когда увидели в трех верстах всадников. Проводник сказал, что судя по одежде, всадники - не русские, вероятно, туркмены. Это был один из самых опасных моментов похода. Вдруг проводник вскочил во весь рост и что-то радостно заорал, он узнал одного из всадников - это был разъезд киргизов, воевавших на стороне русских.
Наконец-то Януарий Мак-Гахан достиг цели - он догнал русскую армию до взятия Хивы. Офицеры с удивлением и любопытством рассматривали американского журналиста, о котором ходили слухи по Кызыл-кумам: "Неужели это вы, тот самый безумец, который бродил по пустыне? Знаете ли вы, что имели 100 шансов к 1 погибнуть без воды, от жары, быть взятым в плен, замученым пытками или быть проданным в рабство? Вам сказочно, баснословно повезло! У вас неправдоподобная, фантастически удачливая судьба."
Мак-Гахану впервые стало по-настоящему жутко, он осознал реальные опасности, которым подвергался. Он чувствовал себя неловко, окруженный офицерами в белых кителях с блестящими пуговицами, сам же он выглядел почерневшим от солнца, с впалыми щеками, провалившимися глазами, грязный, в одежде до лохмотьев протертой ремнем винтовки, которую месяц не снимал с плеча ни днем, ни ночью. Его представили генералу Головачеву, потом генерал-адъютанту фон Кауфману, который тотчас выдал ему разрешение двигаться вместе с армией к Хиве.
В ночь после переправы армии на лодках через Оксус все люди были подняты по тревоге, вода в реке быстро пребывала. Старый Оксус обиделся и показал свой норов, он разлился так широко, что возникла опасность затопления всего военного лагеря.
Фон Кауфман в чем-то изменил свой план, но продолжал двигаться к Хиве. Наутро начался артиллерийский обстрел города, канонада затихла только к вечеру, после получения послания хана с просьбой прекратить обстрел.
Ночью произошло сразу два события: из города сбежал хан, в спешке бросив обширный гарем, и в город ворвался полковник М.Д.Скобелев.
Настоящего штурма города фактически не было, не было военных действий обычных при штурме осажденного города: ни подкопов под укрепления, не лезли на стены по лестницам.
Утром навстречу русской армии из города выехал родной дядя хана, он с покорностью приветствовал генерала фон Кауфмана и сообщил, что хан сбежал, народ не выступил в защиту города и не выпустил слуг и гарем хана.
А накануне ночью Скобелев пробил в стене брешь гранатами и ворвался в город с небольшим отрядом солдат под градом пуль. Но, добравшись до ханского дворца, он узнал, что с другой стороны в город без выстрелов входят солдаты Кауфмана. Скобелев приказал своему отряду покинуть город через тот же проем.
Победа русских была полной, но выглядела незавершенной, не с кем было подписывать договор и условия контрибуции. Поэтому решили отправить депутацию к хану и уговорить его вернуться, обещая ему сохранение жизни.
Пока шли переговоры, Мак-Гахан бродил по городу, как-то под вечер пошел осматривать ханский дворец и быстро запутался в темных узких переходах и коридорчиках. В одной из комнат он увидел много оружия: кинжалы, мечи, сабли, клинки, ножи с рукоятками, украшенными драгоценными камнями.
В комнате находился раб-персиянин, который снял со стены один из кинжалов и спрятал в рукаве. Журналист не стал выдавать персиянина русским по двум причинам: он знал, что раба немедленно расстреляют без всяких разговоров, вторая причина была менее благородной, даже греховной, но непреодолимой - ему самому очень понравился кинжал. Прогнав персиянина, он запрятал кинжал теперь уже в свой рукав. Через две недели подтвердилась поговорка: чем согрешишь, тем и накажешься. У Мак-Гахана украли этот кинжал, прихватив вдобавок его лучшую лошадь.
Блуждая по дворцу, он наткнулся на комнату, из которой за дверью слышался женский смех и болтовня. Он заглянул в комнату и остолбенел от удивления: "Сознаюсь, никогда не был я более удивлен за всю свою жизнь". В комнате среди разбросанных ковров, подушек, одежды, старинной фарфоровой китайской посуды вперемежку с дешевой глиняной и других вещей разгуливали восемь молодых женщин и куча детей разного возраста. Они тотчас заметили американца и жестами пригласили его зайти, лукаво улыбаясь, женщины предложили чаю. При всем своем смущении, Мак-Гахан обратил внимание на одну из женщин, которая внимательно смотрела на него, как-будто хотела о чем-то попросить. На следующий день он пришел с переводчиком, с трудом отыскал комнату, но женщин там уже не оказалось - гарем сбежал в полном составе, вместе с детьми.