Давным-давно на туманном острове Фюн, где запах вереска переплетается со скрипом сосен, в маленьком городке Оденсе появился на свет мальчик. Был он не слишком хорош собой — длинный нос, маленькие глазки и удивительно грустное выражение лица, будто знал он о жизни что-то такое, что никому еще не известно. Его родители — люди совсем небогатые — ничего не могли дать малышу, кроме своей безграничной любви и фамилии с окончанием на "сен", указывающей на низкое происхождение. В сказке "Ребячья болтовня" писатель передаст потом презрительное отношение знати к беднякам: "Из тех, чье имя кончается на "сен", никогда ничего не выйдет путного", — говорили толстосумы. Разве мог кто-то знать, что этот мальчик станет королем? Великим и непревзойденным Королем сказки!
Сказочная карета
Город Оденсе, где родился Андерсен, был похож на волшебный деревянный ларец. Жили в нем искусные мастера, резчики по дереву. Вырезали они и фигуры корабельных ростров — Русалок, Нептуна, Сирен, и сказочные цветы на окнах домов. Дед Андерсена тоже был резчиком. И немного волшебником. Его обожали дети, а взрослые считали кто сумасшедшим, Башня а кто колдуном. В свободное время он вырезал для ребятни задумчивых коров с крыльями и людей с головами птиц. Фигурки эти он раздаривал всем желающим, и каждый мог с их помощью расслышать в себе сказку.
Вывеска, которая красовалась над сапожной мастерской отца Андерсена, тоже была вырезана дедом. Это был двуглавый орел, сообщавший своим видом: "Мы шьем только парную обувь!" Маленькому Хансу нравилось разглядывать каждую деталь деревянной резьбы домов и придумывать сказочные истории о любой мелочи. Особенно привлекал его дом с деревянными тюльпанами, уморительными рожицами и с вырезанным из дерева стихотворением, которое каждый оденсенский мальчишка знал наизусть. Став взрослым, Андерсен посвятит этому дому одну из своих сказок.
КРОТ, МОРЯК И ДРУГИЕ
Принцесса
Маленького Андерсена никогда ни за что не наказывали и разрешали ему бродить по всему городу, предаваясь своим фантазиям. Часами он просиживал у норки крота, надеясь поговорить с ним.
— Господин крот, — хотел спросить мальчик. — Правда ли, что ваши ходы ведут в сказочный подземный мир?
Кто-то в шутку сказал Хансу, что под старой оденсенской мельницей есть подземный ход в Китай. И мальчик, прислушиваясь к шуму мельничного колеса, ждал — вдруг пробегут по улицам тихого датского городка китайцы в шелковых халатах со смешными шапочками на головах? Он верил в чудо и расстраивался, когда оно не происходило. Впрочем, два места в Оденсе сами по себе были чудесами: собор с деревянным алтарем, вырезанным мастером Клаусом Бергом, и усадьба отставного капитана, украшенная пушками и фигурками деревянных солдат, совсем как дом волшебницы из "Снежной королевы". Андерсен приходил сюда слушать сказки. Одни рассказывали старушки из богадельни, другие — седой моряк. На крыше его усадьбы жил аист, и мальчик часто жаловался старику, что не знает птичьего языка — о, сколько бы мог поведать ему летающий странник! А дома Андерсена ждал отец, под стук сапожного молотка сочинявший для сына волшебные истории. И мальчик, наверное, не смог бы ответить, какой мир для него реальнее — страна пестрых фантазий или тихий быт Оденсе.
КАРАСЬ И КОРЮШКА
ласточки
Однажды его мама, прачка, получила за работу хорошие деньги. И разрешила сыну купить билет в театр на спектакль "Дунайская дева". Это событие перевернуло всю жизнь мальчика. Театр стал для него наваждением. Придя домой, он тут же бросился сочинять свою пьесу. Называлась она "Карас и Эльвира". Герои были неслыханными красавцами и красавицами, а между собой изъяснялись исключительно длинными и сложными стихами. Соседка, которой мальчик прочел свое сочинение, подавила вздох: "Лучше бы это были Карась и Корюшка, а не Карас и Эльвира".
Ханс задумался, но критику принял. И стал сочинять истории о том, что было перед глазами. Правда, ему показалось, что благородные люди — короли и всякие принцы — не могут говорить как обычные ремесленники. Он раздобыл иностранные словари и вставлял в королевские роли непонятные, но очень красивые слова. Однажды Ханс сшил куколку-принцессу. Но расписывая ее личико, нечаянно вздрогнул, и ротик куклы получился капризным и обиженным. Ханс положил куклу в кровать, а утром, глядя на ее гримаску, засмеялся. Ему почудилось, как она жалуется: "Как дурно я спала! Лежала на чем-то твердом, все тело теперь в синяках!" Так родилась еще одна сказка.
