Вторая встреча, через десятилетия, через поколение – рядом со мной дочка, ей столько же, сколько мне было при первой встрече. Август, солнце светит так, как будто хочет загладить вину за долгие месяцы непогод. Храмы сияют деревянными чешуйчатыми главами, разливая серебряный свет на синюю скатерть Онеги. И я, забыв об экскурсоводе, застываю в изумлении от этой красоты.
С тех пор я чуть ли не ежегодно возвращаюсь в Кижи. Увы, в последние годы тут многое изменилось. Храмы реставрируют, они застыли гигантскими «избушками на курьих ножках», и мне страшно – обретут ли они свой прежний вид. Туристы как саранча, но мне ли на них жаловаться, ведь я – одна из них. По всему острову расставлены таблички, на берегу выстроено большое здание МЧС. Еще немного – и упорхнет чайкой душа Кижей…
Но пока она еще здесь, я это знаю. Туристы послушным стадом бредут за экскурсоводом, а мы с дочкой идем в другую сторону. Туда, где мало людей, где деревня (пусть и со свезенными со всей округи домами), где на тропинке оближет мягкими губами дающую хлеб руку теленок, где две веселые собачонки обдадут вас необязательным лаем, где сложены аккуратно дрова в поленницу.
Мы никуда не торопимся, зачарованные красотой и тишиной: чуть пройдем - садимся на мостках у воды, сидим, слушаем тишину, любуемся... Только в таких местах осознаешь, что в Москве находишься все 24 часа в постоянной какофонии звуков, что шум стоит плотной стеной у тебя в ушах, ты его уже не замечаешь, почти не выделяешь отдельных звуков. А тут, в тишине, слышно, как где-то далеко проехал трактор, как вскрикнула чайка, как плеснулась рыба... Парадокс получается: шум мы уже не слышим, а вот тишину – слушаем!
Мы сидим на мостках, у маленькой деревянной баньки. Любопытная чайка поглядывает на нас, устроившись на торчащем из воды столбике. В небе – облако, похожее на крокодила. И мне кажется, что все это немного похоже на Японию (в которой, замечу, я никогда не была). Глупо: где Япония, и где Кижи? Но воображение уже захватывает меня, и тростник колышется в такт восточному напеву, и маленькая девочка, выглянувшая из крайнего дома, движется с какой-то несеверной грацией… Мы вслушиваемся в тишину и никуда не спешим…
