На этот раз угодил прямо на новогодний праздник. В холле 1-го детского отделения Центра им. Альбрехта было все, что полагается: елка, Дед Мороз, Снегурочка, стихи-песни-пляски, шум и смех, нарядно одетые ребятишки.
Кто как: кто в коляске, кто в кресле, кто и лежа на каталке, кто на своих двоих или на своей одной, да с костылем… Человек неподготовленный, наверное, мог бы расплакаться. Ну, вы же понимаете, это все-таки центр протезирования. Но неподготовленных здесь не оказалось, и потому всем было весело.
Наш Максимка восседал в коляске и мимикой, жестами принимал самое активное участие в празднестве. Заметив меня, помахал рукой и послал воздушный поцелуй.
Однако и праздника должно быть в меру. Максимка начал зевать, а тут как раз раздали подарки и елочка зажглась. Мы поехали в палату осваивать русфондовские подарки.
Персональная золотистая мини-елочка заинтересовала Максима чисто эстетически и ненадолго. Он ее рассмотрел и деловито кивнул: мол, нормально, пойдет. Красная варежка выглядела куда интересней. Наш с вами сообразительный ребенок тут же нашел на ней замок-молнию, расстегнул, залез внутрь рукой. Нащупав конфеты, разулыбался. А потом поступил самым рациональным образом: вытряс из варежки все содержимое на кровать...
Однако не все у Максимки в таком уж полном порядке. Протезики еще подгонять и подгонять, а у него пока не вполне приспособилась к гильзе одна из культяшек. Пока она заживает, врачи просили повременить с тренировками, так что мне снова не пришлось увидеть, как он ходит. Да ладно, еще насмотримся.
До сих пор нет полной ясности, но, скорее всего, Максим с Натальей Иннокентьевной вот-вот снова поедут в какой-то санаторий.
Мой прошлый секрет оказался, что называется, секретом Полишинеля: уже все причастные к Максимкиной судьбе знают, что в конце года на 1 канале будет программа «Пусть говорят», и в ней новый сюжет о Максиме. Самого мальчика врачи на съемки в Москву не пустили (и правильно сделали!), но съемочная группа побывала у него в Центре им. Альбрехта, так что мы с вами на днях все же увидим Максима на протезах. А на съемки в студию ездила Наталья Иннокентьевна. Что и как там было, я не расспрашивал – зачем, все сами посмотрим.
Но после этих съемок возникла одна тема, которой нужно коснуться. Снова пошли слухи, что-де лечение и протезирование Максима оплачивает некий «спонсор», «таинственный благодетель», и эти усилия подозрительного незнакомца некоторые связывают с грядущей процедурой усыновления Максима.
Насчет усыновления по-прежнему ничего не знаю. Кроме того, что оно не будет иметь никакого отношения к спонсору. Потому что никакого спонсора нет в природе. А есть питерский бизнесмен, который не желает себя называть и который вот уже лет шесть помогает ожоговым ребятишкам Петербурга. И, разумеется, делает все это в тесном контакте с профессором Баиндурашвили. Потому что Алексей Георгиевич не только директор Института им. Турнера, но еще и главный внештатный детский травматолог-ортопед Комитета по здравоохранению Петербурга. Так что все здешние ожоговые дети – это в каком-то смысле его подопечные.
Так вот, когда уже в Центре им. Альбрехта начался процесс создания протезов, срочно понадобилось приобрести некую деталь. Ее можно было бы купить и за государственный счет: тендер, размещение, объявление, закупка… В общем, на это ушло бы месяца два. И тогда по просьбе профессоров Баиндурашвили и Шведовченко «таинственный» бизнесмен оплатил эту деталь. Вот и вся история. Так что скажем этому человеку большое спасибо – за Максимку и за многих других, кому он помог и помогает.
