Отобранные дети: как живут маленькие жертвы ювеналов
[ссылка-1]
Жанна Куприянова, клинический психолог
Ребенок против своей воли лишается родителей. Какие последствия это несет для его интеллектуального и личностного развития?
В последнее время мы все больше слышим о случаях насильственного изъятия детей из семей. Будоражащие душу истории приходят к нам из Финляндии, Германии, США. Мы узнаем, что родителей там теперь лишают прав по смехотворным причинам, типа запрета есть сладкое. В этих историях часто встречается слово «ювенальный». «Ювенальная юстиция», «ювенальные технологии»… Что же стоит за этими словами? Что это за явление?
Ювенальные технологии - это свод принципов, регулирующих детско-родительские отношения. Эти принципы закрепляются законодательно, они позволяют чиновникам диктовать родителям, как им воспитывать своих детей, а если, по мнению чиновников, родители воспитывают детей неправильно, то их можно и отобрать.
По сути, мы сталкиваемся с абсолютно новой политикой государства по отношению к семье, предусматривающую невиданное доселе массированное вмешательство государства в детско-родительские отношения. Особый цинизм заключается в том, что под флагом защиты прав ребенка разрушительной атаке подвергается сам институт семьи.
Самый важный ювенальный принцип: законодательное установление приоритета прав ребенка над правами родителей. Он подрывает авторитет родителей, отнимает у них возможность воспитывать своих детей и прививать им нравственные ценности в соответствии с собственными убеждениями. О том, какие последствия на личность развивающегося ребенка и на общество в целом будет иметь разрушение базовых принципов воспитания, стоит рассмотреть отдельно.
В данной статье мы остановимся на другом важном аспекте. А именно: а что, собственно, происходит с детьми, которых забирают у родителей? Как это влияет на них, на их дальнейшую жизнь? На их психику?
На эту тему существует достаточно много исследований, все они разроненны, освещают разные аспекты явления, но некое представление о нем, все же, дают. Ниже приведены исследования американских, английских и немецких психиатров и психологов, изучавших детей разного возраста, оставшихся без матери и помещенных в приюты или приемные семьи. Последствия потери материнской фигуры могут быть краткосрочными и долгосрочными, т.е., влияющими на развитие личности ребенка в целом. Серьезность этих последствий зависит от того, в каком возрасте ребенок потерял заботящуюся фигуру. Условно детей можно разделить на две группы: а) маленькие дети (от полугода до 5 лет), оставшимися без матери,б) школьники Такое разделение по возрастам имеет значение, поскольку в норме к 3-4 годам отношения ребенка с матерью переходят на более зрелый уровень, процесс отделения от матери здесь достигает важного этапа (хотя, безусловно, на нем не завершается) и ребенок становится более самостоятельным.
Итак, маленькие дети.
Существует расхожее мнение, что маленький ребенок мало что понимает в окружающем его мире, а потому не особенно переживает, и никак факт потери мамы на нем не отразится. Однако исследования показывают, что это совсем не так. Более того, чем меньше ребенок, тем тяжелее последствия. Чем меньше ребенок, тем больше он нуждается в матери. В первые годы жизни ребенок не способен выжить без матери. Поэтому привязанность к ней, ее неизменное присутствие рядом, ее верность, ему жизненно необходимы. Потеря материнской фигуры в период между 6 месяцами и 3-4 годами имеет высокий патогенный потенциал для будущего личностного развития. Французский ученый Рене Шпиц, проводивший в годы Второй мировой войны и в послевоенные годы многочисленные исследования помещенных в приют детей от полугода до двух лет, выявил следующую последовательность эмоциональных трансформаций: когда здоровый ребенок лишается родителей и остается с незнакомцами, его первой реакцией будет протест. Он будет громче плакать, вести себя беспокойно, искать мать. Так он будет вести себя неделю или чуть больше. Его реакции будут подстегиваться надеждой вновь увидеть маму. Затем наступает отчаяние. Ребенок становится апатичным и замкнутым. Отчаяние, может временно прерываться только прерывистым и однообразными криками. Т.е. ребенок находится в состоянии страдания, но выразить его как взрослый он не может. Даже те дети, которые остались в своем доме и получили вместо мамы другого заботящегося взрослого, испытывают в ответ на потерю матери горе. Их переживания отличаются от переживаний детей, которых отправили в специальные учреждения только меньшей интенсивностью. Исследования показывают, что дети 1,5 – 2 лет, помещенные в дом ребенка даже на время, становятся значительно более агрессивными. Таковы краткосрочные последствия потери материнской фигуры. А что же в долгосрочной перспективе?
По прошествии времени ребенок, как и взрослые, начинает искать близких отношений с другим взрослым. Если же рядом не оказывается человека, которого ребенок мог бы полюбить, если вокруг него много людей, за ним ухаживающих или эти люди часто меняются (как например в детских домах разного типа или в домах ребенка), так что ребенок не может привязаться к ним надолго, то ребенок вынужден устанавливать поверхностные и краткосрочные отношения со всеми подряд. Если подобная ситуация длится достаточно долго, то это постепенно становится чертой характера. Известный английский психолог Джон Боулби - ученый, разработавший теорию привязанности - проводивший многочисленные исследования отношений маленьких детей и их матерей, выявил что тип привязанности, сформировавшийся у ребенка к матери является основой всех близких отношений человека во взрослом возрасте. Исследования 1,5 - 2-летних детей в домах ребенка показывают, что около 90% из них не способны сформировать устойчивую и безопасную модель привязанности. У таких детей значительно повышается риск формирования разнообразных форм психопатологии.
Разлука с матерью наносит ущерб не только эмоциональному и личностному развитию ребенка. Согласно исследованиям Р. Шпица, у таких детей наблюдается нарастающее отставание и в интеллектуальном развитии. Если в течение 3 месяцев происходит воссоединение с матерью, то нормальное интеллектуальное развитие восстанавливается. Если период разлуки больше, то травматические последствия нивелировать полностью уже не удастся. Т.е., если до разлуки с матерью ребенок развивался нормально, то после он начинает постепенно отставать. У таких детей резко снижается исследовательская активность. Очень важно, что подобные процессы наблюдаются у детей, имевших мать, но потерявших ее. У детей, изначально лишенных матери, попавших в приюты и дома ребенка сразу после рождения, таких нарушений не встречается.
Ребенок против своей воли лишается родителей. Какие последствия это несет для его интеллектуального
21.03.2013 02:36:35, Trotter
Почему так происходит? Для того, чтобы понять это, нужно разобрать, что происходит с ребенком, не лишенным материнской заботы. Мама ухаживает за ребенком, она защищает его, отвечает на его плач и улыбку, утешает, когда ему плохо. Важнейшие, базовые принципы их отношений – это стабильность и безопасность. На основе этих принципов у ребенка появляется базовое доверие сначала к матери, а затем и к людям вообще. Ведь если человек не доверяет собственной матери, он не может доверять до конца кому-либо вообще. Уверенный в собственной безопасности, ребенок может двигаться вперед, развиваться, он будет легче переносить трудности и справляться с ними. Итак, ребенок, лишенный матери, а значит и стабильных отношений, теряет чувство безопасности. Он утрачивает чувство опоры, теряет базовое доверие к людям и миру в целом. Лишенный чувства безопасности, ребенок не может гармонично развиваться.
Но самое главное, у него не формируется модель близких отношений, основанных на любви и доверии, которую он мог бы перенести потом на свои взрослые отношения и отношения со своими детьми. На ранних этапах развития у ребенка не сформированы еще ни характерологические особенности, ни способы взаимодействия с людьми, поэтому, чем раньше происходит насильственное вторжение в отношения мать – дитя, тем серьезнее последствия для личности ребенка.
Что же происходит с детьми-школьниками?
Их реакции зависят от того, как они воспринимают факт усыновления. Если их изъяли из семьи, если они воспринимают усыновление как нечто насильственное, угрожающее, унизительное, являющееся причиной потери родных родителей, то тогда у этих детей возникают очень серьезные психологические проблемы. Исследователи указывают на тяжелые эмоциональные нарушения, депрессии (у некоторых детей выявляются суицидальные намерения), повышенную тревожность и сниженную самооценку. По сути, все описанные симптомы проявляются у людей, ставших жертвами насилия и получивших тяжелую психологическую травму.
По данным американского психиатра Дэвида Бродзинского, исследовавшего детей в приемных семьях, интеллектуальные, поведенческие и эмоциональные нарушения у них встречаются в 4 раза чаще, чем у детей, растущих в своих родных семьях. Когда усыновленные дети вырастают, то они намного чаще, чем обычные дети становятся преступниками, а также среди них гораздо чаще встречаются наркомания.
Картина нелицеприятная, но, тем не менее, часто можно слышать вопрос: а что если родная семья настолько плоха, что детей даже нужно отнять? Что если родители кричат на ребенка, шлепают его? Что, если они недостаточно зарабатывают, чтобы накормить его деликатесами и красиво одеть? А такое встречается сплошь и рядом. Когда люди слышат о ювенальных технологиях, о том, что у таких-то родителей отнимают детей, они часто думают так: «Наверное, это были очень плохие родители. Наверное, детям в приюте будет лучше, ведь их там будут хорошо кормить и одевать, папа не придет домой пьяным, мама не устроит скандал». Чтобы ответить на эти вопросы, уместно снова вернуться к модели отношений мать-дитя, наличие которой является главным условием социализации человека. Да, в случае негармоничных отношений и модель формируется негармоничная, искаженная, но все-таки это модель постоянных, длительных, близких детско-родительских отношений. В случае же помещения ребенка в приют такая модель не формируется вообще. По сути, мы имеем дело с эмоциональными инвалидами. Поэтому нет ничего удивительного в том, что подавляющее число выпускников детских домов не могут создать семью, не могут найти постоянную хорошую работу, часто сами бросают свих детей (т.е, не могут создать постоянных устойчивых связей). Неслучайно, в США одним доводов в пользу изъятия ребенка является то, что мать или отец сами в детстве потеряли родителей.
Конечно, существуют тяжелые патологические детско-родительские отношения (например, систематические садистические истязания или сексуальное насилие), которые разрушают психику ребенка больше, чем потеря объекта привязанности. Здесь очень важно разграничить физические наказания и садистические истязания. В случае последних причинение боли и унижение становится центральной, самой главной составляющей отношений, самоцелью. В результате такого «воспитания» формируется личность с очень серьезными психическими отклонениями. Однако такие патологические отношения встречаются достаточно редко, как и всякое резкое отклонение от нормы. Во всех же остальных случаях потеря матери наносит ребенку гораздо больший ущерб, чем жизнь с весьма порой проблемными родителями. Становится понятно, почему дети сбегающие из детских домов, возвращаются к родителям ( и не важно, что они являются, порой, алкоголиками или эмоционально неуравновешенными людьми). Потому что самым главным страхом, следующим после страха смерти, для ребенка является страх потери родителей.
Существует большой соблазн объяснять все описанные эмоциональные, интеллектуальные и личностные нарушения у детей из приемных семей и детских домов, генетикой. Сделать вывод, что неблагополучные, дезадаптивные дети унаследовали свои черты у своих неблагополучных родителей. Однако, симптомы поведенческих и эмоциональных нарушений встречаются и у детей, потерявших так называемых «благополучных» родителей в результате несчастных случаев
Итак, дети, потерявшие своих родных родителей, не могут впоследствии построить свои отношения с обществом, с трудом в нем адаптируются. Происходит это потому, что самые главные отношения, являющиеся базой, на которой основываются все дальнейшие отношения, та модель, на которой дети учатся любить и формировать привязанности, была атакована или разрушена (в случае с детьми, потерявшими родителей в школьном возрасте) или не успела полностью гармонично сформироваться (в случае с детьми в возрасте от нескольких месяцев до 3-4 лет). Это позволяет нам сделать вывод, что самым безопасным местом для ребенка, способствующим его гармоничному развитию, является традиционная семья, состоящая из родных родителей.
Однако, мы видим, что именно традиционная семья сейчас подвергается массированной атаке. Ювенальные технологии появились и разрабатывалась на Западе, но сейчас они пришли и к нам. Несмотря на заверения чиновников, что у нас ювенальной юстиции не будет, она, тем не менее, уже здесь. На данный момент в Госдуме рассматривается закон о социальном патронате. Это совершенно ювенальный закон, развязывающий руки чиновникам, существенно облегчающий отнятие детей у родителей. Закон этот еще не принят, но в пилотных регионах детей уже отнимают достаточно активно. Тенденция очевидна: вместо укрепления института семьи создается еще одно орудие для ее разрушения. И вот тут сам собой напрашивается вопрос: не получим ли мы в перспективе общество разрозненных индивидов, не способных любить, думать и трудиться? И долго ли протянет такое общество? 21.03.2013 02:37:13, Trotter
Но самое главное, у него не формируется модель близких отношений, основанных на любви и доверии, которую он мог бы перенести потом на свои взрослые отношения и отношения со своими детьми. На ранних этапах развития у ребенка не сформированы еще ни характерологические особенности, ни способы взаимодействия с людьми, поэтому, чем раньше происходит насильственное вторжение в отношения мать – дитя, тем серьезнее последствия для личности ребенка.
Что же происходит с детьми-школьниками?
Их реакции зависят от того, как они воспринимают факт усыновления. Если их изъяли из семьи, если они воспринимают усыновление как нечто насильственное, угрожающее, унизительное, являющееся причиной потери родных родителей, то тогда у этих детей возникают очень серьезные психологические проблемы. Исследователи указывают на тяжелые эмоциональные нарушения, депрессии (у некоторых детей выявляются суицидальные намерения), повышенную тревожность и сниженную самооценку. По сути, все описанные симптомы проявляются у людей, ставших жертвами насилия и получивших тяжелую психологическую травму.
По данным американского психиатра Дэвида Бродзинского, исследовавшего детей в приемных семьях, интеллектуальные, поведенческие и эмоциональные нарушения у них встречаются в 4 раза чаще, чем у детей, растущих в своих родных семьях. Когда усыновленные дети вырастают, то они намного чаще, чем обычные дети становятся преступниками, а также среди них гораздо чаще встречаются наркомания.
Картина нелицеприятная, но, тем не менее, часто можно слышать вопрос: а что если родная семья настолько плоха, что детей даже нужно отнять? Что если родители кричат на ребенка, шлепают его? Что, если они недостаточно зарабатывают, чтобы накормить его деликатесами и красиво одеть? А такое встречается сплошь и рядом. Когда люди слышат о ювенальных технологиях, о том, что у таких-то родителей отнимают детей, они часто думают так: «Наверное, это были очень плохие родители. Наверное, детям в приюте будет лучше, ведь их там будут хорошо кормить и одевать, папа не придет домой пьяным, мама не устроит скандал». Чтобы ответить на эти вопросы, уместно снова вернуться к модели отношений мать-дитя, наличие которой является главным условием социализации человека. Да, в случае негармоничных отношений и модель формируется негармоничная, искаженная, но все-таки это модель постоянных, длительных, близких детско-родительских отношений. В случае же помещения ребенка в приют такая модель не формируется вообще. По сути, мы имеем дело с эмоциональными инвалидами. Поэтому нет ничего удивительного в том, что подавляющее число выпускников детских домов не могут создать семью, не могут найти постоянную хорошую работу, часто сами бросают свих детей (т.е, не могут создать постоянных устойчивых связей). Неслучайно, в США одним доводов в пользу изъятия ребенка является то, что мать или отец сами в детстве потеряли родителей.
Конечно, существуют тяжелые патологические детско-родительские отношения (например, систематические садистические истязания или сексуальное насилие), которые разрушают психику ребенка больше, чем потеря объекта привязанности. Здесь очень важно разграничить физические наказания и садистические истязания. В случае последних причинение боли и унижение становится центральной, самой главной составляющей отношений, самоцелью. В результате такого «воспитания» формируется личность с очень серьезными психическими отклонениями. Однако такие патологические отношения встречаются достаточно редко, как и всякое резкое отклонение от нормы. Во всех же остальных случаях потеря матери наносит ребенку гораздо больший ущерб, чем жизнь с весьма порой проблемными родителями. Становится понятно, почему дети сбегающие из детских домов, возвращаются к родителям ( и не важно, что они являются, порой, алкоголиками или эмоционально неуравновешенными людьми). Потому что самым главным страхом, следующим после страха смерти, для ребенка является страх потери родителей.
Существует большой соблазн объяснять все описанные эмоциональные, интеллектуальные и личностные нарушения у детей из приемных семей и детских домов, генетикой. Сделать вывод, что неблагополучные, дезадаптивные дети унаследовали свои черты у своих неблагополучных родителей. Однако, симптомы поведенческих и эмоциональных нарушений встречаются и у детей, потерявших так называемых «благополучных» родителей в результате несчастных случаев
Итак, дети, потерявшие своих родных родителей, не могут впоследствии построить свои отношения с обществом, с трудом в нем адаптируются. Происходит это потому, что самые главные отношения, являющиеся базой, на которой основываются все дальнейшие отношения, та модель, на которой дети учатся любить и формировать привязанности, была атакована или разрушена (в случае с детьми, потерявшими родителей в школьном возрасте) или не успела полностью гармонично сформироваться (в случае с детьми в возрасте от нескольких месяцев до 3-4 лет). Это позволяет нам сделать вывод, что самым безопасным местом для ребенка, способствующим его гармоничному развитию, является традиционная семья, состоящая из родных родителей.
Однако, мы видим, что именно традиционная семья сейчас подвергается массированной атаке. Ювенальные технологии появились и разрабатывалась на Западе, но сейчас они пришли и к нам. Несмотря на заверения чиновников, что у нас ювенальной юстиции не будет, она, тем не менее, уже здесь. На данный момент в Госдуме рассматривается закон о социальном патронате. Это совершенно ювенальный закон, развязывающий руки чиновникам, существенно облегчающий отнятие детей у родителей. Закон этот еще не принят, но в пилотных регионах детей уже отнимают достаточно активно. Тенденция очевидна: вместо укрепления института семьи создается еще одно орудие для ее разрушения. И вот тут сам собой напрашивается вопрос: не получим ли мы в перспективе общество разрозненных индивидов, не способных любить, думать и трудиться? И долго ли протянет такое общество? 21.03.2013 02:37:13, Trotter
