Реформирование школ — все имеют равные права на некачественное образование

Государственная политика в сфере среднего образования, напоминает сожжение Москвы после Бородинского сражения. Отступающие федеральные власти планомерно снимают с себя бремя ответственности, перекладывая его на плечи региональных и муниципальных властей, директоров школ, учителей и родителей. Свидетельством тому являются недавно принятый новый закон об образовании, закон об автономных учреждениях, появившийся ещё в 2010 году, новая система оплаты труда учителей, а также активно насаждаемая политика укрупнения школ. Одни рассматривают предпринятые шаги по реформированию системы образования как результат некомпетентности государственных чиновников. Другие — как попытку сэкономить бюджетные расходы. Третьи — как молчаливое согласие государства на коммерциализацию образования. Возможно, верны все три точки зрения: некомпетентность вступила в сговор с трезвым экономическим расчётом.
Каждая инициатива по реформированию среднего образования имела под собой, по крайней мере, на декларативном уровне позитивные основания. Так, новая система оплаты труда предполагала создание финансовых стимулов, побуждающих учителей выполнять свою работу более качественно. Согласно этой системе зарплата учителя делится на три части: базовая часть, обязательные компенсационные выплаты и стимулирующие выплаты. Идея проста: чем лучше педагог работает, тем больше он должен получать стимулирующих выплат.

Однако на практике эта система привела к парадоксальным последствиям. Как указывает в своей статье Владимир Ардабьев, директор лицея г. Уварово Тамбовской области, директорам школ стало выгодно, чтобы их учителя не аттестовывались на более высокие категории. Ведь чем больше педагогов с высокими категориями, тем больше расходуется средств из фонда оплаты труда, сводя стимулирующую часть к минимуму. Если же у учителей остаются невысокие категории, то заработная плата не растёт, и школе легче уложиться в субвенцию.

Кроме того, чем больше педагогов будут стремиться работать лучше, тем меньше стимулирующих выплат они будут получать, поскольку доля стимулирующих выплат распределяется из «общего котла» фонда оплаты труда, большую часть которого съедают базовые и обязательные компенсационные выплаты. В итоге вместо здоровой конкуренции, приводящей к общей пользе, мы получаем множество поводов для раздора внутри коллектива.

Другое нововведение чиновников от образования: нормативно-подушевое финансирование школ — когда средства из бюджета выделяются на каждого ученика. Оно также имело под собой благие основания. Предполагалось, что успешно работающие школы будут привлекать к себе больше учеников и, соответственно, будут получать большее финансирование. А школы-аутсайдеры, чтобы сохранить своё существование, будут совершенствоваться. Но воплотившись в жизнь, это нововведение поставило под удар не только отстающие школы, но и специальные школы, в которых по определению учится небольшое количество учеников. Сюда относятся как школы для детей-инвалидов, так и лицеи, готовящие будущую научную элиту.

Вслед за нормативно-подушевым финансированием наступил этап укрупнения школ. Первоначально начали объединять успешные школы с отстающими соседями, которые не смогли набрать достаточное количество первоклассников. В Москве таких школ набралось 82. 40 из них было решено слить с более востребованными школами. Этот опыт был воспринят в позитивном ключе, поскольку успешные школьные учреждения получили дополнительные помещения, а школьники — доступ к более качественному образованию.

Но затем в Москве укрупнение перешло в стадию широкомасштабной кампании. По данным Департамента образования Москвы, за 2012 год было создано 298 образовательных комплексов на базе 842 школ и детских садов. Школы стали объединяться механическим образом по территориальному признаку. Вместе с обычными школами под слияние попали лицеи, гимназии и даже школы для детей с девиантным поведением. Первые были не рады интеграции с последними. А лицеи и гимназии до последнего старались отстоять свою автономию ото всех.

На возмущения родителей и учителей у властей нашлись свои аргументы. Мол, в случае школ для детей с девиантным поведением массовые школы сами виноваты: завели практику отсылать в эти специализированные заведения отстающих учеников, чтобы те не портили показатели по ЕГЭ. Теперь же чиновники восстанавливают справедливость. По поводу лицеев и гимназий реформаторы указали на низкие показатели результатов по ЕГЭ учеников некоторых спецшкол. Например, по словам руководителя центра мониторинга и образования Федерального института образования, доктора экономических наук Марка Аграновича, среди математических школ были такие, чьи выпускники сдали ЕГЭ по математике в среднем на 30 баллов.

Взволнованную общественность также пытались успокоить, обещая более широкие возможности, которые смогут предоставлять новые укрупнённые образовательные комплексы: больше финансирования, больший выбор образовательных траекторий для учеников старших классов, усиление конкуренции между учителями. Например, руководитель пресс-службы департамента образования Москвы Александр Гаврилов заявил «Московским новостям», что в большой школе удаётся ввести не только гуманитарную и математическую, но и химико-биологическую специализацию. По его словам, крупным школам проще найти в штате места для психологов и логопедов, а также обеспечить профессиональный рост учителей. И главное — ученики из отстающих школ смогут получить доступ к более качественному образованию. Недовольных учителей и родителей уверяли в том, что укрупнение направлено, прежде всего, на оптимизацию административного аппарата.

Но условия, в которых сейчас существуют школы, заставляют усомниться в нарисованной чиновниками идиллии. Оптимизации почему-то подвергается не административный персонал, а учителя. «Заставляют сокращать всех учителей с небольшой нагрузкой — пенсионеры, полставочники, — рассказал «Газете.ру» замдиректора по науке лицея «Вторая школа» Александр Ковальджи. — В итоге высвобождаются определенные средства, которые идут на повышение зарплаты оставшихся педагогов, но и нагрузка увеличивается, и, соответственно, снижается качество образования».