Зарина Юнусова вместе с телом сына, умершего через 12 часов после того, как его отобрали от матери, вылетела на родину. Сына ей уже никто не вернет, но в наших силах сделать все возможное для расследования смерти ребенка, чтобы подобное больше никогда не повторялось.Адвокат РВС, плотно общавшийся с родителями, будет представлять их интересы и далее.
Мы уже писали о том, как странно проходит расследование и что следователи не знакомили ни родителей, ни адвокатов с заключением судмедэкспертизы [ссылка-1]. Однако информация о содержании судмедэкспертизы уже просочилась в СМИ, и на эти публикации отозвались независимые эксперты.
Фарида Бахрановна Буранова, докторант Научного центра акушерства, гинекологии и перинатологии имени Кулакова, акушер-гинеколог, проанализировала медицинские аспекты доступных материалов [ссылка-2]. Фарида Буранова указала на нестыковки между предварительным состоянием ребенка, которое наблюдалось до смерти, и последующим заключением судмедэкспертов – нестыковки, позволяющие предполагать подтасовку материала для судмедэкспертизы или ставить под сомнение показания медиков, которые вели ребенка с момента его рождения.
Фарида Бахрановна основывалась на материалах СМИ и не знала, что Зарина Юнусова не лечилась от бесплодия. Зарина действительно приехала в Россию с целью лечения от бесплодия, но забеременела практически сразу по приезду, поэтому необходимость в лечении отпала. Однако другие факты, на которые опирается эксперт, действительно имели место – Зарина рожала в российском роддоме, российские врачи наблюдали ребенка с рождения и направляли его на прививки.
Фарида Буранова отмечает, что непонятно, «каким образом у вполне здорового ребенка с удовлетворительным состоянием за каких-то 12 часов пребывания в стационаре могли развиться дистрофические изменения в жизненно-важных органах, несовместимые с жизнью (заключение судмедэкспертизы)!!! Почему у ребенка с генерализованной вирусной ЦМВ инфекцией, с изменениями в бронхо-легочной системе, печеночной, желудочно-кишечном тракте (заключение судмедэкспертизы), ослабленной иммунной системой не наблюдалось симптоматики. Допустим – кашля, диареи, желтушности кожных покровов, температуры и тд и т.п.». Эксперт уверена, что изменения в легочной системе, возникшие на фоне ЦМВ, дают о себе знать при жизни, и врачи это обязательно отметили бы. Доктор в стационаре, принимавший младенца, при наличии хронической пневмонии обнаружил бы хрипы, жесткое дыхание, и он не оценил бы состояние как удовлетворительное. Грудные дети с описанным букетом хронической патологии ослаблены, им тяжело высасывать молоко. Если бы это все было, то врачи не назначили бы кормление смесью, а начали бы с парентерального питания.
Далее Фарида Буранова пишет [ссылка-3]
«Судмедэксперты, выдавшие патологоанатомическое заключение и посмертный диагноз, кропотливо трудились над телом погибшего младенца три недели. В итоге своими данными они поставили под сомнение работу российских медиков, в частности первичного звена, в обязанности которого входит полноценное, квалифицированное наблюдение за течением беременности, что распространяется на всех беременных, вставших на учет. Они поставили под сомнение работу неонатологов, соизволивших сделать Умарали прививку БЦЖ, а также педиатров, которым довелось сделать прививку АКДС в три месяца (причем – без медотвода), одним из противопоказаний для которой является иммунодефицитное состояние, перинатальная энцефалопатия, наблюдаемая у детей, зараженных вирусом ЦМВ.
Стало быть, ребенок был совершенно здоров, иначе сделанные прививки дали бы тяжелые осложнения, вплоть до судорог и комы. Если так, то все же что могло стать причиной внезапной смерти ребенка? Отвечу: только внезапная экстремальная ситуация, обусловленная небрежностью, невниманием, бездушием, которое было проявлено по отношению к младенцу, начиная с его изъятия в полиции, кончая медицинским учреждением. А наличие вируса, если даже оно имело место, могло только усугубить состояние, ускорить агонию и дать летальный исход.
Выводы, сделанные мной, таковы:
1. Ребенка могли застудить на этапе эвакуации, где угодно – в дороге, в отделении полиции. Судя по фото, он был паратрофиком, а такие дети склонны к простуде, восприимчивы к инфекциям. У грудных детей респираторная инфекция прогрессирует очень быстро.
2. Отделив младенца от матери, правоохранительные органы допустили непростительную ошибку, нарушили «симбиоз» между матерью и дитем. А дети, в особенности грудные, это остро чувствуют и очень тяжело переносят.
3. Предполагаю, что смерть младенца могла наступить в результате аспирации дыхательных путей вследствие небрежного кормления. Не исключается и травма, хотя это маловероятно. В Медцентре ребенок однозначно остался без внимания, ибо внезапная смерть не наступила бы... Стоит иметь в виду, что у детей намного быстрее развиваются все симптомы: быстрое начало, судороги, потеря сознания; типичные для комы проявления: замедление дыхания, частоты сердечных сокращений, понижение артериального давления. Летальный исход или непоправимые нарушения в головном мозге наступают быстрей, поэтому от скорости и слаженности действий людей, оказывающих помощь, зависит жизнь и здоровье ребенка.
Никто не может оспаривать то, что мамой младенца был нарушен миграционный закон. Однако иначе, как полнейшим абсурдом, выданное общественности судебно-медицинское заключение не назовешь. Очевидно, что в его основе лежит подтасованный материал, который был подсунут судмедэкспертам медиками для защиты своего шкурного интереса. Не исключена подтасовка результатов патологоанатомического исследования, факт переоформления записей на всех этапах нахождения младенца в медучреждении.
Нельзя оставаться равнодушными в мире, где происходит несправедливость по отношению к другим людям, ведь мы хотим жить в правовом государстве. Сегодня это произошло с семьей мигрантов, но завтра такая трагедия может случиться в любой российской семье. Давайте будем милосерднее, гуманнее, объективнее, и мысленно хоть на миг поставим себя на место этих людей, потерявших своего безвинного младенца по чьей-то халатности».
Ольга Горянина, РВС
