А все-таки, каким образом фашизм сочетается с либерализмом?

А все-таки, каким образом фашизм сочетается с либерализмом? Это стало возможным не столько благодаря мимикрии фашизма (хотя она тоже имела место в связи с послевоенной дефашизацией мира), сколько из-за перерождения либерализма, который начал постепенно разрывать с демократией и все более открыто позиционироваться как элитаризм (власть элиты). Еще в 1974 году известный американский политолог Хантингтон вместе с Круазье и Ватануки сделал для «Трехсторонней комиссии» доклад с говорящим названием «Кризис демократии». Авторы выявили тревожную для властной элиты тенденцию: рост материального благополучия в развитых странах привел к расширению среднего класса. Соответственно, увеличились ожидания и амбиции большого количества людей, заметно возросли их требования к правительствам. Невозможность выполнения всех этих требований приводит в условиях демократии к делегитимизации власти. Стало понижаться доверие людей и к государству, и к лидерам, и даже друг к другу. Пошла ожесточенная борьба за власть не только в политике, но и в бизнесе, профсоюзах, школах и университетах, церквях и гражданских сообществах. Все больше делался упор на индивидуалистов, на их права, интересы, потребности, тогда как потребности сообществ игнорировались. Фактически демократия вырыла себе яму: борясь против иерархичности и аристократизма, она начала разъедать общество, поскольку любая социальная организация требует, в какой-то степени, неравенства и различия в функциях. Если так дальше пойдет, это плохо кончится для властей предержащих. Могут наступить хаос и анархия, предупреждали авторы доклада:

«Серьезный вызов исходит от интеллектуалов и связанных с ними групп, которые заявляют о своем отвращении к коррупции, материализму и неэффективности демократии, а также к раболепию демократического правительства перед «монополистическим капитализмом».
Докладчики предлагали привлечь на свою сторону других интеллектуалов — более лояльных и не столь «ценностно ориентированных». Самым известным поборником такого плана в конце XX века был немецкий социолог Никлас Луман, давший теоретическое обоснование тому, что принятие политических решений должно быть ограждено от широкого участия населения и, по существу, оставлено на попечение чиновников.

Хотя сам Луман лично не участвовал в большой политике, его идеи, судя по всему, были взяты на вооружение. По крайней мере на Западе все чаще и чаще принимаются законы, которые не просто не встречают одобрения общественности, а вызывают ее бурное сопротивление. Миллионные протестные демонстрации на улицах Парижа, Мадрида и других европейских городов ни на что не влияют. Немыслима при либеральной демократии и тотальная слежка за гражданами, наличие которой после разоблачений Сноудена уже никто не списывает на «конспирологию». Не слишком согласуется с демократией и ставшее на Западе обыденным вмешательство чиновников в дела семьи и частную жизнь людей. Ювенальная юстиция попрала неприкосновенность частной жизни. В странах, где она действует, выражение «мой дом — моя крепость» можно употреблять разве что иронически. В любой момент любой семье угрожает опасность оказаться под колпаком ювенальных служб и лишиться детей, если чиновники решат, что детям в другой «семье» будет лучше.

Кому-то, наверное, покажется парадоксальным, но подрывает демократию и радикальный феминизм, позволяющий под предлогом профилактики семейно-бытового насилия и защиты женщин вмешиваться в отношения супругов, собирать досье о разных сторонах их жизни, вплоть до глубоко интимных, и даже, если чиновники сочтут это необходимым, настаивать на разводе. А не согласившимся развестись могут пригрозить отъемом детей. Такие случаи встречаются уже и у нас.

Современная фашизация западных стран закономерно сопровождается воспроизводством старого «доброго» фашистского опыта... Ювенальные зверства — тоже отнюдь не новейшее изобретение. Во времена Второй мировой войны немецкие фашисты массово изымали детей на оккупированных территориях для воспитания их в германском духе. Вскрылись фашистские корни ювенальной юстиции и в Испании.

«История похищения младенцев началась по окончании гражданской войны, во времена франкистского режима, — читаем в статье Веры Родионовой «Фашизм и ювенальная юстиция: новое в известной теме» [ссылка-1]. — Такое похищение младенцев было в тот период частью операции по политическому истреблению оппозиции. Этих детей передавали под опеку правильным «опекунам», которые избавляли опекаемых от политических пороков, передаваемых с молоком матери. Считается, что за этот период было украдено до 300 тысяч детей.

Выявлялись беременные женщины, расценивавшиеся как неисправимо неблагонадежные. Выявлял их так называемый женский патронат. Этих женщин сопровождали во время беременности. Их помещали в специальные клиники. После родов семье либо показывали труп чужого младенца, либо не показывали ничего, кроме фальшивой справки о мертворожденности ребенка. А новорожденные оформлялись прямо на бенефециаров сделки. Этими бенефециарами были опекуны-патриархи, способные жестко перевоспитывать опекаемых. «Опекуны» всегда выбирались из числа «надежных кандидатов, способных к осуществлению правильного идеологического воспитания».

Лидер антиювенальной организации «Бирюзовая волна» Консуэло Гарсия дель Сид Герра сообщает о наличии прямых доказательств того, что «Патронат защиты женщин», которым руководила не кто-нибудь, а сама жена Франко, после перехода к демократии был переведен практически в том же виде в ведомство администрации. Чиновникам и социальным работникам было дано полное право без суда изымать детей из семьи. Теперь уже от лица демократического государства.

В Аргентине при фашистской диктатуре 1976−1983 гг. с «неправильными» родителями и детьми церемонились еще меньше. При поддержке США была развернута операция «Кондор», направленная на разгром левой оппозиции. Аргентинская хунта совершала массовые похищения, творила пытки, казни. По данным правозащитников, во времена этой операции пропало без вести около 30 тысяч человек. Среди «исчезнувших» были беременные женщины, которых держали в тюрьмах, а после родов обычно убивали. Детей же, как и в Испании, отдавали «правильным» родителям. (Сегодня их удостоили определения «профессиональные родители».)

Вскрытие подобных фактов и сопоставление их с сегодняшней реальностью чрезвычайно важно, поскольку фашизм в нашей стране запрещен. И если отнюдь не метафорическая. а реальная фашистская природа «планирования семьи», ювенальной юстиции и глобалистского проекта в целом будет по-настоящему осознана нашим обществом, то противодействие подобным явлениям существенно облегчится. Фашистские практики перестанут быть предметом дискуссий, ибо перейдут в разряд уголовных преступлений.

Подробности: