Опека Бердска вернула семилетнего Оскара в семью спустя полгода после разлуки. Вернули без малейших возражений, в считанные дни после привлечения внимания общества. Для любого наблюдателя такие действия опеки выглядят как косвенное признание своей неправоты. Именно поэтому нынешние публичные заявления опеки в защиту ювенальных технологий в России на сайте администрации Бердска вызывают некоторые вопросы.
Опека в связи с делом Низамутдиновых заявляет следующее: «...российские дети нуждаются в защите ... от собственных родителей». Читатель вправе спросить: о какой именно защите детей от родителей идёт речь?
Быть может, о защите детей от насилия в родных семьях? Тогда напомним, что по данным МВД РФ насилие над детьми со стороны членов их семей (то есть, родителей и родственников вообще) за последние годы составляет не более 5% от общего числа преступлений по отношению к детям. Так что же сильнее угрожает нашим детям — 95% или 5%? Подсчитать нетрудно. Статистика указывает на то, что нужно бороться с насилием именно вне семьи вместо того, чтобы всей чиновной мощью обрушиться на родную семью.
Возможно также, что дело не в насилии, а в угрозах для ребёнка, которые влечёт за собой бедность семьи. Но причём тут защита ребёнка от его родителей? Вдумайтесь, есть два факта: а) семья — малоимущая; б) родители опасны для своих детей. Эти факты берут и объединяют на том основании, что бедность вредит детям. Бедность — вредна, так и боритесь с бедностью. Но родители-то ребёнку необходимы! Лишиться родителей для него — катастрофа почище старых обоев, облупившейся ванны, и даже скромного питания. Так что цель защитить детей от малоимущих родителей может появиться лишь при одной установке: бедный человек хорошим родителем быть не может.
Но эта установка — не просто бесчеловечна, но и крайне спорна. Если по нечаянности мать — не бухгалтер, а медсестра, а отец — не менеджер, а слесарь, то согласно этой установке их детей надо защищать от «неудачных» родителей? Разумеется, все граждане не смогут работать бухгалтерами и менеджерами. Получается, что работникам некоторых профессий надо запретить растить детей? И всё это на фоне приближающейся демографической ямы, когда рожать будут дети 90-х, которых во время либеральных реформ родилось явно недостаточно. Особенно дико выглядит «обличительное» фото неказистого дачного домика Низамутдиновых на сайте администрации города, которым руководит «красный мэр». Разве коммунистические идеалы запрещают малоимущим семьям растить малышей?
Итак, степень опасности родителей в случае насилия — явно завышена, а в случае бедности — просто надумана, ибо вредит детям именно социальная несправедливость, а не родители. Но при этом опека Бердска пишет: «В России для родителей наступило время вседозволенности: от детей можно отказаться, детей можно бить и даже убивать. Детей можно не кормить, морить голодом. Очень лояльное российское законодательство сегодня не имеет действенных рычагов воздействия на родителей, не исполняющих своих обязанностей по воспитанию и содержанию детей».
Нас тоже волнует «лояльное российское законодательство»: действительно ли оно разрешает родителям преступления против своих детей? Открываем Семейный кодекс, Статью 69, где говорится: «Родители могут быть лишены родительских прав, если они: уклоняются от выполнения обязанностей родителей ... ; отказываются ... взять своего ребенка из родильного дома либо из иного лечебного, воспитательного учреждения...; злоупотребляют своими родительскими правами; жестоко обращаются с детьми, в том числе осуществляют физическое или психическое насилие над ними, покушаются на их половую неприкосновенность; являются больными хроническим алкоголизмом или наркоманией; совершили умышленное преступление против жизни или здоровья своих детей либо против жизни или здоровья супруга». Читатель может сделать вывод о том, насколько безнаказанно в России родители могут измываться над своим ребёнком, «бить, убивать, морить голодом», а также «отказаться» от него.
Интересно, что подробно (и в определённом ключе) излагая историю дела в своей публикации, опека не упомянула о том, что в ноябре 2012 года она подала в суд на маму Оскара с целью ограничения её в родительских правах. Между тем, Статья 73 Семейного кодекса гласит: «Ограничение родительских прав допускается, если оставление ребенка с родителями опасно для ребенка...». Заметьте, с какой лёгкостью употребляют слова «отказаться, бить, убивать, морить голодом» в комментарии по делу Оскара. А ведь в актах опеки претензии к Низамутдиновым совсем другие: «ребенок находится без законного представителя [то есть, не с бабушкой, а с матерью — прим. авт.], ненадлежащие условия проживания и содержания ребенка». Ни слова про опасность для ребёнка, не так ли?
Подведём итог. В нашем диалоге с опекой мы искренне надеялись, что с возвратом Оскара ситуация разрешится, а сама история закончится. Переговоры были конструктивными и спокойными. Поэтому трудно понять, по какой причине опека продолжает обвинять простую семью, используя прессу: ведь помимо сайта администрации Бердска, комментарии опеки перепечатаны в двух местных СМИ. Близким Оскара уже поступали анонимные звонки с обвинениями. Неужели бердчане допустят травлю пострадавшей семьи?
К сожалению, на данный момент публичная позиция бердской опеки демонстрирует саму суть ювенального подхода: детей и родителей противопоставляют друг другу. При этом подменяют первоочередную опасность насилия со стороны посторонних и реальную проблему социального расслоения — проблемой «плохих» родителей России, на которых якобы нет законодательной управы.
