Результаты поиска по фразе 'Война'

На III съезде «Родительского Всероссийского Сопротивления» (РВС) было представлены документальные съемки практики изъятия чиновниками детей из семей в России. Так выглядит ювенальная юстиция, «которой в России нет».
Беременным не смотреть, пожалуйста!
Видео:
https://www.youtube.com/watch?v=g05Hl8Gf5Kc&feature=share

Как мы уже писали, в столицу Карелии был направлен десант от Рособранадзора с целью убедить депутатов ЗС РК и ученых ПетрГУ не выступать больше с предложениями об отмене аттестационных функций ЕГЭ. В состав представительной группы входил и хорошо известный нам Ященко, который «пожелал встретиться отдельно» с преподавателями математического факультета. (Заметим, что ему самому желать этого не было никакого резона, очевидно, что «пожелать» посоветовали «старшие товарищи».)
На встречу в ПетрГУ пришла большая группа заинтересованных людей, и все они могли видеть, что из себя представляет главный идеолог "развития" математического образования. Общее впечатление тягостное, за всю встречу — ноль информации, ноль конструктивных идей, ноль реакции на встречные предложения.
Ященко подготовил презентацию для выступления, но математики сказали, что лекции о ЕГЭ им не нужны, они хорошо знают проблему, и было предложено сразу перейти к делу.
Первый вопрос был такой: для чего вы приехали, какой результат ожидаете «на выходе»? Ответ: узнать и учесть чужое мнение.
К сожалению, это был единственный вменяемый ответ «математического корифея». На все прочие вопросы Ященко ответить не смог. Не было ответа и на главное: кому и зачем нужен базовый ЕГЭ?
По ходу встречи оказалось, что преподаватели ПетрГУ владеют материалом гораздо лучше, чем московские гости. Ященко неоднократно уличали в фактической лжи, и он был вынужден отыгрывать назад. Он услышал много критических замечаний, а комплимент был высказан ровно один: «Вы фактически наш союзник по избавлению образования от удавки ЕГЭ, ибо довели единые математические экзамены до полного маразма. Теперь их отменят точно, это лишь вопрос времени.»
В содержательной части итогов встречи следует выделить два новых момента, которые еще не освещались на нашем ресурсе.
Было отмечено, что базовый ЕГЭ по математике оказывает плохую услугу будущим гуманитариям. Дело в том, что в учебные планы ряда гуманитарных специальностей входят математические дисциплины (хотя математика там не требуется для поступления). И многие выпускники, ориентированные в школе на базовый экзамен, теперь не понимают там ничего, хотя буквально год назад ситуация была иной.
И еще. Ященко отметил, что базовый ЕГЭ не весь дебильный, там есть задачи посложнее. Так вот, у этих задач очень интересная роль. Для получения аттестата они не нужны. Для дальнейшего обучения в вузе решать их тоже не обязательно: они вне вузовской математики. Но они оказываются очень полезными для учителя, который занимается с выпускниками исключительно подготовкой к базовому ЕГЭ. Его цель — научить самых тупых самому тупому, чтобы двоек не было. Но в классе не все тупые. И для них — эти самые задачи: «Решайте, ребята. Видите, у вас еще не всё получается. Так что тренируйтесь вместе со всеми, совершенствуйтесь. Нечего требовать от учителя профильной математики, вы еще базовую не до конца освоили.»
Оба замечания, как и многое другое, остались без каких-либо комментариев со стороны «специалиста».
Да, на встрече был еще Е.Семченко, который занимается в Рособрнадзоре надзором за органами надзора на местах. Он произвел более приятное впечатление: не врал, не пытался опровергать очевидное и ушел по ходу встречи, незаметно.
Аудизапись встречи И.Ященко в ПетрГУ, 19 апреля 2016 г.:
[ссылка-1]
Интересное - с 20-й минуты
http://eot-su.livejournal.com/2435145.html

Александр Коваленин, эксперт РВС

На Слушаниях у Астахова 21 марта моё выступление было ближе к концу, когда стало очевидно, что аргументы против ящиков уже никому не нужны, так как все были единодушны. Поэтому я остановился на том, откуда растут ноги у подобных идей. Начал с вопроса, которым открыл Слушания П. А. Астахов: сколько ещё мы будем отвлекать от дела серьёзных и полезных людей на обсуждение таких несерьёзных и необоснованных идей? Я дал свой ответ — ещё года полтора, и попробовал его обосновать.

То есть, конечно, законопроект № 3 мы, уже очевидно, отобьём. Но появится законопроект № 4, № 5, и возможно уже не о ящиках, а о чём-то более простом и циничном для той же цели.

Да, Слушания полностью разбили представление, что детосборники спасают младенцев от убийств. (Один из докладов.) Многие, как показывают беседы с людьми, на это легко поддаются, но это люди, не вовлечённые в спор. А лоббистам прикрываться этим благородным намерением будет теперь очень сложно: надо делать вид, что они ничего не читали и не слушали.

НЕ БРОСАЙТЕ СВОЕГО РЕБЁНКА
Есть надёжная гавань для нежеланных детей. Вы можете отдать малыша безопасно, законно и анонимно в любой приёмный покой больницы или в полицейский участок.
Но это лишь означает, что они отбросят это прикрытие. Вместо соблазнения несчастных человеколюбивых убийц тайным оставлением ребёнка в ящик, они станут предлагать и рекламировать оставление более открытое и свободное.

Во-первых, им будет приятно слизать эту идею (Safe Haven) у американцев. Во-вторых, это дешевле. В-третьих, это проще: лозунг «принесите ваших детушек», «роди и сдай», «роди для богатого» не нуждается в оправдании страшными историями...

И это не просто фантазия: Пояснительная записка к законопроекту (Тюльпанов, Гумерова, Афанасьева, Журавлёв) содержит такого цинизма вдоволь:

…Основными причинами, обуславливающими нежелание или невозможность матери воспитывать ребенка, являются, прежде всего, такие как тяжелое социально-экономическое положение и психологическое послеродовое состояние…

…Следует учитывать, что зачастую отказываются именно от нежеланного ребенка. В связи с этим остается нерешенным вопрос, насколько последнему безопасно проживать в семье, где его не любят…

…Оставление новорожденного в детском боксе не является нарушением принципа семейного воспитания, а выступает в качестве одного из механизмов его реализации…

Это не про убийства... Откровенно говорится про оставление «по социальным показаниям». Народные представители не предлагают помочь бедной (во всех смыслах) матери. А соблазняют: «Ну скажи же, что он нежеланный, ну ты же всё равно не справишься. Отдай в семью получше!» Это у них и называется «реализацией принципа семейного воспитания». Семьи трудно живущего большинства спасать не надо, надо добывать из них детей. Не отобранием, так соблазнением.

Оксана Пушкина, уполномоченный по правам ребёнка в Московской области:

"С другой стороны, очень многие семьи не могут иметь детей и хотят усыновить. Почему мы не должны поставить бэби-бокс, чтобы ребёнок не погиб, а попал в хорошие руки?"

Здесь звучит вовсе не забота о жизни ребёнка — иначе зачем вспоминать хотящих усыновить; разве если бы хотящих не было, то пусть дохнет? Не звучит и «забота о сохранении кровной семьи» — междометие каждого первого соц.чиновника. А явно звучит забота о «хороших руках» — о тех, кому хочется заполучить себе детей.

Так хочется, что я не удивлюсь, если придёт время, когда они ещё будут приплачивать за сданного ребёнка. Как платят родительнице, покупая у неё материнство. Ведь рынок есть рынок: цена всех способов добычи детей должна уравняться!

Потому что эти деньги окупаются. Потому что «хорошим рукам» в отличие от родной матери, платят серьёзные деньги. И они, «замещающие» родную мать, могут жить так, как мечтают многие женщины — то есть воспитывать детей и нигде не работать. Потому что воспитание детей — вы же понимаете? — это и так труд. У них, привилегированных родителей. В отличие от родных, которым надо на детей ещё зарабатывать. А если привилегированные не справляются, то нужно «сопровождение замещающих семей». Только замещающих. «Хороших рук».

Так создан спрос на чужих детей. Который надо удовлетворять.

Но как? В детских домах детей, которых легко раздать «в хорошие руки» уже нет. Значит, надо налаживать добычу детей из семей.
А это огромный комплекс мероприятий, направленных на формирование и удовлетворение рынка замещающего родительства под флагом борьбы с сиротством.

1) Детдома перепрофилировать в «Центры семейного устройства», перевалочные базы.

2) Развивать «ранее выявление неблагополучия». Бесстыдства этого термина никто уже не замечает, привыкли. Надо прийти к вам в семью и доказать вам, что вы неблагополучны. Если после этого не отнять детей, то «поработать с семьёй».

3) Расширять критерии неблагополучия, поводы для прихода к вам в семью. Развивать системы доносов, вводить широкие до бессмысленности понятия насилия. Эмоциональное насилие… психологическое…

Это всё хлопотно, скандально, народ уже угрожать начинает. И всё равно выявленные РВС схемы передачи детей в приёмные семьи [ссылка-1] оказываются громоздкими, долгими и незаконными, с риском загреметь под уголовную статью 154.

А поэтому самое дешёвое, быстрое и, казалось им, нескандальное — устроить так, чтобы народ сам понёс своих детей. Для этого надо только две вещи — не помогать и соблазнять. А кому организовать этот поток, найдётся.

Преподаватель «школы приёмных родителей» рассказала мне, как выпускники её спрашивают: «А нельзя как-то побыстрее ребёночка получить? Может, в роддоме договориться?»

А некоторые НКО-грантоеды занимаются не только обучением приёмных родителей, но одновременно и работой с отказницами.

И в этой связи: случайно ли, что защитники «детских боксов» проговариваются, что им уже не обязательны ящики в шаговой доступности, а достаточно одного на город. И что рекламы ему не обязательно. Казалось бы, как не обязательно, если бы было важно, чтобы о ббб узнала каждая потенциальная убийца?! Но всё понятно, если тому, с кем они поработали, они могут сами показать пальцем — вон, туда сдай!

* * *

Пока будет продолжаться семейная политика, построенная на спросе замещающих родителей на чужих детей, всё новые и новые изобретения для быстрой передачи детей будут вноситься в Госдуму.

До конца действия Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012–2017 гг. осталось меньше двух лет.
http://kovalenin.livejournal.com/37037.html

Тем, кто никогда не сталкивался с опекой, необходимо знать, какая она — Curatoria vulgaris, нарушающая все законы, как письменные, так и человеческие. Кто знает, какие бумажки о вас лежат у нее на полках...
Александр Коваленин, РВС


Недавно в «Прямом эфире» мне пришлось оппонировать опеке. Ведут они себя настолько типично, что этот ролик может служить наглядным пособием: «Опека обыкновенная (Curatoria vulgaris)». Тем, кто не сталкивался, полезно получить живое впечатление.

Этот надменный дух — не скажу даже «элиты» (какая из этой Оксаны Ивановны элита!), но какого-то самоуверенно сытого слоя над трудно живущим народом.

Сухая фабула этой истории такова: шестимесячную Олю отобрали у матери Таисии, ещё не достигшей 16 лет. И поместили в приют, хотя рядом была бабушка, законный представитель матери, которая имеет право (ст.62 Семейного кодекса), обязана (ст.64) и хочет помогать маленькой матери воспитывать её ребёнка, свою внучку.

У опеки не было ни малейшего повода вмешиваться, так как ребёнок был сыт и здоров, под присмотром матери и взрослой бабушки — что, как теперь можно увидеть, опека полностью признаёт.

Итак, типичные черты Опеки обыкновенной:

1. Характерный бюрократический жаргон — «данная семья», «выходили на адрес».

2.Плохая память на законы.

В данном случае:

а) Опека подряд произносит: «ребёнок остался без попечения родителей», «мама ограниченно дееспособная». Хотя это два разных режима — в первом нужен опекун ребёнку, во втором — попечитель маме (в данном случае он и так есть в лице её мамы, бабушки). К тому же, опека путает: здесь не «ограниченная дееспособность» (которую назначают судом за пьянку, ст.30 ГК РФ), а неполная дееспособность в силу возраста (ст.26 ГК РФ), то есть осуществляемая с письменного согласия матери.

Что это значит, например, в случае, о котором говорила опека: если нужно информированное согласие на медицинское вмешательство. Если согласие даёт взрослая мама, она пишет: «В интересах несовершеннолетней… даю согласие». Если мама малолетняя, то под её согласием расписывается её мама: «Cогласна с решением несовершеннолетней матери ребёнка дать согласие на вмешательство». Вот и вся проблема, неразрешимая для Опеки обыкновенной.

б) Опека не знает, что по закону «остался без попечения» — это когда или родителей объективно нет, или они уклоняются от воспитания, или есть угроза для жизни и здоровья, или ненормальные условия (ст.121 ч.1 СК РФ). Она признаёт, что ничего подобного не было. Но она говорит, что если нет бумажки об опекунстве — значит, «остался без попечения».

в) Опека не знает, что даже признание «оставшимся без попечения» — ещё не повод для немедленного отобрания (для этого нужна не просто угроза, но «непосредственная угроза»), а повод лишь для «обеспечения защиты прав и интересов ребенка». Диапазон законных средств — от социальной помощи до административного наказания или лишения прав по суду. Если есть за что.

г) Опека не знает, что забирать «по акту ОДН» можно только ребёнка безнадзорного, то есть «контроль за поведением которого отсутствует», и бумажные формальности (законный представитель или не законный представитель контролирует) тут не играют никакой роли. И что закон «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних» требует соблюдать Конвенцию о правах ребёнка, включая её пункт 9 о недопустимости разлучения ребёнка с матерью без суда.

д) Опека не знает даже той статьи (ст.62 СК), на которую сама ссылается, требуя назначения опекунства. Там говорится, что мама, даже маленькая, «имеет право на совместное проживание с ребёнком и участие в его воспитании». И что малышке «может(ещё не обязан) быть назначен опекун», причём такой, «который будет осуществлять его воспитание совместно с несовершеннолетними родителями ребенка». То есть закон и тут защищает неразлучность матери и дитя — если бы такой опекун и мог бы найтись, он должен был бы жить с Таисией! Странно ли, что опека уже два месяца не может такого опекуна найти?

3.Цепкая память на «всё былое».
...
Насколько тщательно опека обыкновенная собирает на всех компромат, я почувствовал, когда заступался за многодетную мать в одной из новосибирских райопек...
Между тем, всякий сбор персональных данных, не предусмотренный законодательством, незаконен. Опека вообще не имеет права «ставить на учёт» кого-то, кроме «оставшихся без попечения» с целью их устройства.
...
Думаю, опеке полезно знать, что она этим всё сильнее ставит себя в опасное положение. Потому что люди всё больше готовы пойти «на что угодно». Мы, как ответственные люди, просто обязаны это замечать и предупреждать.

Читать полностью далее:
http://regnum.ru/news/society/2041311.html

Выдержки из статьи
"О ней не принято писать. Ее как бы нет. Есть права детей. Есть право ребенка на семью. Но то, что эта семья может быть "профессиональной" - об этом не говорят. Почему "профессиональным" родителям платят зарплату за воспитание детей, а из родных семей изымают за бедность, рассказали газете "Вся Тверь" общественные активисты Алексей Хохлов и Елена Козлова.

Общество имеет право знать, что происходит за кулисами Министерства социальной защиты, ведь прийти могут в каждую семью!
...
А.Х.: Об одном из таких случаев было очень много написано. Одинокая женщина поехала в Москву устраиваться на работу, так как здесь найти ее не могла. За детьми присматривала подруга. В это время в доме случился пожар. Детей забрали в детский дом. На одном из свиданий мать узнала, что у ее сына вырезали почку, хотя никакого диагноза, предполагающего такую операцию, не было. Ребенок, вырванный из рук родителей, оказывается абсолютно незащищенным.

Е.К.: Есть еще более трагичные случаи. Совсем недавно в Новороссийске и Санкт-Петербурге были изъяты из семей грудные младенцы, которые спустя короткое время умерли. Предлоги для их изъятия были надуманными. Угрозы для жизни и здоровья детей не существовало (а по закону только в этом случае возможно изъятие детей без постановления суда). Произошла трагедия, а виновные так и не найдены, потому что дети умерли как бы сами. Никто в органах опеки на момент изъятия не задумался о том, что для грудного ребенка разлучение с матерью – невероятный стресс! Это совершенно бездушная, обезличенная машина, которая под лозунгом защиты прав детей разрушает семьи, калечит их жизни и нарушает право родителей на воспитание своих детей и право ребенка жить и воспитываться в родной семье.

Корр: Почему же такое происходит?

Е.К.: Некоторое время назад заговорили о сокращении числа детских домов. Во многих регионах детдома и интернаты стали закрывать и заменять их на центры временного содержания детей. То есть идея была такова, что ребенок должен жить в семье, пусть даже и патронатной, а «родители» получают зарплату. Это чисто западный подход. Во многих европейских странах и США изъятие детей соцслужбами и дальнейшее их размещение в патронатные семьи стало прибыльным бизнесом. Государство оплачивает работу соцслужб по изъятию детей, приюты (многие из них – частные) получают деньги за временное их содержание, патронатные семьи получают деньги за свою работу «папами» и «мамами». И здесь совершается подмена. Под лозунги о том, что детям в семье лучше (хотя любить детей за деньги – это нонсенс) государство решает несколько задач: снижает расходы на содержание детдомов (а это большие здания, коммунальные расходы, дополнительное образование и т.п.) и «трудоустраивает» тех, кто по каким-то причинам не имеет другой работы. Еще лоббисты патронатных семей любят твердить о том, что детский дом – это закрытая непрозрачная система, хотя это совсем не так. Детские дома очень часто посещают всякого рода проверяющие инстанции. Смогут ли эти инстанции свободно проверять отдельные семьи – вопрос. И здесь уже возможны всякого рода злоупотребления, которые в силу закрытости семьи сложно обнаружить.

Корр.: Если я правильно понимаю, то одним из самых больших изъянов ювенальной юстиции является то, что ребенка могут забрать на основании жалобы соседа, зачастую необоснованной?

Е.К.: Это не единственный изъян. Нарушается презумпция невиновности родителей. Органы опеки действуют так, словно родители заведомо виновны.

А.Х.: Хочу добавить, что ребенка могут изъять из семьи и по жалобе ребенка. Были ли такие случаи, сказать сложно. Информация закрыта. Но уже много лет назад по инициативе «Фонда поддержки детей, находящихся в трудной жизненной ситуации», создан «Телефон доверия», и он функционирует. На плакатах с номером «Телефона доверия» прямые призывы к доносительству на родителей в виде детских картинок. Папа и мама ругаются? Позвони! У тебя появился братик, на тебя перестали обращать внимание? Позвони! В некоторых школах можно встретить подобные плакаты. А ведь ребенок может позвонить по недомыслию. И в итоге его могут изъять из семьи.

Корр.: Слушая вас, я отчетливо понимаю, что детские дома и интернаты еще не скоро закроют. А ведь наш президент призывал именно к тому, чтобы всех детей разобрали по семьям.

Е.К.: Патронатные семьи чужды нам по духу. Это западный вариант. Как ювенальная юстиция, так и инклюзивное образование. Я затронула инклюзивное образование не случайно. На сегодняшний момент у нас декларируется в школах и детских садах инклюзия, совместное обучение здоровых детей и детей-инвалидов. Но некоторым инвалидам нужны коррекционные программы, соответствующие педагоги. Инвалидам-колясочникам нужны помощники для передвижения по школе. На это требуется финансирование, которое школы позволить себе не могут. Но это еще полбеды. При наличии в классе детей с задержками развития придется опускать планку образовательной программы для здоровых детей. А это уже нарушение их прав. Для всех групп детей-инвалидов в советское время были созданы непревзойденные программы и условия обучения в коррекционных интернатах, которые сейчас являются бременем для бюджета. Не могу не вспомнить опыт Советского Союза. Глухонемых или слабовидящих селили в одни дома, для них строили целые производства. И они находились в комфортной для себя среде. При этом вполне счастливо женились и выходили замуж за вполне здоровых граждан. С социализацией не было никаких проблем.

А.Х.: В Загорске во времена СССР был проведен замечательный эксперимент. Там создали центр обучения для слепоглухих детей. Воспитанием и обучением занялись педагог Мещеряков и философ Ильенков. В итоге четверо воспитанников поступили в МГУ, а один из них стал доктором наук – потрясающий результат! Инвалидам нужен специальный подход, а не инклюзивное образование.

Е.К.: Но вернемся к патронатным семьям. В данный момент наблюдается явный перекос в сторону патронатных (приемных) семей. В то же самое время огромное количество семей живут на грани бедности. Пособие на ребенка для малоимущих граждан около 300 рублей (зарплата патронатного родителя около 18000 рублей). Хочется понять, кому нужно отнимать детей из проблемных семей под видом профилактики неблагополучия, если можно те же деньги, которые платят в виде зарплаты патронатной семье, направить в качестве достойного пособия на детей в родные семьи. Необходимо остановить разрушение российской семьи и возрождать традиционные семейные ценности.

Читать полностью:
http://www.газета-вся-тверь.рф/?p=12010

Социальные службы должны ответить за гибель неправомерно изъятых детей



В четверг, 19 ноября, в 12.00 в пресс-центре ИА REGNUM (адрес: 119 072, г. Москва, Берсеневский пер., д. 2, стр. 1. Телефон: +7 495 645-80-75) состоится пресс-конференция председателя Общероссийской общественной организации защиты семьи «Родительское Всероссийское Сопротивление» Марии Мамиконян.

Пресс-конференция посвящена двум недавним трагическим случаям с гибелью детей в Санкт-Петербурге и Краснодарском крае.

В Санкт-Петербурге полиция отобрала прямо из рук матери, не имевшей миграционных документов, здорового пятимесячного мальчика, Умарали Назарова. Прибывшей на место событий бабушке ребёнка, несмотря на наличие документов, позволявших оформить срочную опеку, малыша не отдали. Вместо этого, незаконно объявив его безнадзорным, Умарали поместили в спецбольницу, где обнаружили мертвым поздно вечером.

Ранее в Краснодарском крае так же внезапно умер в больнице отобранный у матери трехмесячный Родион Тонких, тоже поступивший в больницу с отметкой «практически здоров».

Появление случаев изъятия детей с их смертельным исходом — закономерное следствие расширения практики рейдов по семьям. В «Родительском всероссийском сопротивлении» (РВС) давно настаивают на введении уголовной ответственности за незаконное отобрание детей у родителей. Закон об ответственности за неправомерное вмешательство в жизнь семьи, об ответственности за жизнь и здоровье ребёнка в случае его изъятия, должен быть принят как можно скорее.

На пресс-конференции выступят адвокаты и общественные защитники пострадавших семей, эксперты РВС, врачи, члены семей, потерявших детей в результате противоправных действий проювенальных социальных служб.
http://regnum.ru/news/polit/2013366.html

Больше месяца прошло с того дня, как умер Умарали Назаров – пятимесячный таджикский мальчик. Сотрудники ФМС задержали его мать, Зарину Юнусову, на квартире, где она проживала, и доставили ее с сыном в полицейский участок, так как у них не было документов. Там ребенка у женщины отобрали. Документы – паспорт матери и свидетельство о рождении – находились у бабушки, она привезла их в полицейский участок практически сразу (свидетельство о рождении Умарали упоминается в акте «об изъятии подкинутого или заблудившегося ребенка», который составила инспектор ПДН Алексеева, отнимавшая ребенка). Регистрация Зарины была просрочена, и женщину отправили для оформления документов в суд. Ребенка не отдали ни ей, ни бабушке, привезшей документы. Его отвезли в больницу им. Цимбалина, где он был осмотрен и принят с диагнозом «практически здоров».

После вынесения постановления Октябрьского суда города Петербурга о выдворении Зарины с самостоятельным выездом из России, она безуспешно пыталась получить ребенка обратно у Алексеевой, которая его отобрала. Алексеева отправила Зарину домой, пообещав, что ребенка она сможет забрать утром. А утром семье сообщили о смерти мальчика. Умарали скончался через 12 часов после разлучения с матерью. По факту смерти ребенка возбуждено уголовное дело, Зарина признана потерпевшей. Тем не менее, ей необходимо покинуть страну, хотя расследование о смерти ее сына еще не окончено. Судья на апелляционном заседании после двухчасовых слушаний не предоставила заключительного слова (возможности прений) ни Зарине, ни ее общественным представителям (адвокатам) и даже не потрудилась сделать вид, будто размышляет и осмысливает прозвучавшую информацию, – она практически сразу же зачитала решение об оставлении в силе постановления о выдворении матери погибшего ребенка из России.

В расследовании дела много странного. Так, в СМИ публикуются сведения, что причиной смерти мальчика является генерализованная цитомегаловирусная инфекция, однако результаты экспертизы, устанавливавшей причину смерти, до сих пор не предъявлены ни Зарине, ни ее мужу (отцу ребенка), ни адвокатам Зарины. Вместо этого следователи пытаются насильно взять образцы крови родителей для исследования на наличие этого вируса. Создается впечатление, что установка следователей – найти причину смерти ребенка в родителях еще до того, как будет подписана экспертиза. И цитомегаловирус очень удобный повод. Ведь носителями этого типа герпеса являются от 40 до 90% населения, причем у человека с нормальным иммунитетом наличие этого вируса никак не проявляется. Только в случае ослабления иммунитета возможно обострение инфекции с тяжелыми последствиями.

Странно, что следователи не проверяют правомерность отобрания ребенка. Как может ребенок быть подкинутым или заблудившимся, если он найден у себя дома, где проживал вместе с матерью? Почему ребенка не отдали бабушке, которая привезла его свидетельство о рождении и у которой с регистрацией все в порядке? Для отбирания мальчика из семьи не было никаких оснований.

А между тем, именно разлучение с матерью может повлиять на способность ребенка сопротивляться инфекции. Ребенок развивался нормально, был привит (последняя прививка была сделана в августе). Если он был инфицирован цитомегаловирусом, то вирус не проявлялся до отобрания ребенка от матери (т.е. иммунная система малыша совместно с пассивным иммунитетом, предоставляемым с грудным молоком, с этим вирусом справлялись). В противном случае в больнице педиатр при осмотре отметил бы признаки ОРВИ. Однако при поступлении ребенка в больницу было дано заключение «практически здоров», то есть ни увеличенных лимфатических узлов, ни температуры, ни признаков слабости у ребенка не было. Если он умер от цитамегаловирусной инфекции, то активировался вирус уже в больнице, после отобрания от матери. И причиной этого может быть все что угодно – стресс из-за лишения матери, переохлаждение, отсутствие грудного молока (известно, что до полугода в грудном молоке присутствуют иммуноглобулины, являющиеся пассивной иммунной защитой ребенка).

В любом случае вопрос наличия рядом с ребенком матери является ключевым. Будь мать рядом, она вовремя заметила бы, что у него поднимается температура или что он стал вялым и слабым, дышит необычно. Т.е. отнятие от матери мало того, что ослабляет ребенка, так еще и увеличивает риск нераспознавания вовремя признаков болезни. Уже известны случаи, когда отобрание службой опеки ребенка от матери приводило к болезни ребенка. Например, у Валерии Воротынцевой отобрали здорового сына, а вернули через две недели больным – с бронхитом и нарушенным пищеварением, им пришлось лечь в больницу. Были также, к сожалению, и случаи со смертельным исходом отобрания ребенка: у Виктории Тонких отобранный органами опеки здоровый трехмесячный малыш умер в больнице через несколько дней.

И поскольку трагические последствия разлучения ребенка с матерью не единичны, нужен закон, устанавливающий ответственность за незаконное изъятие детей. Люди, исполняющие функции полиции или опеки, обязаны знать, что отобрание ребенка от матери без оснований создает угрозу здоровью и жизни ребенка. И они должны отвечать за неправомерные действия.

Члены Центрального Совета РВС Ольга Горянина, Олег Барсуков (Адвокатская палата СПб)

Блог представителя потерпевших: [ссылка-1]
http://r-v-s.su/statia/razluchenie-rebenka-s-materyu-ugroza-ego-zhizni

Вместо конституционной обязанности по защите семьи система государственной опеки разворачивается в сторону отобрания детей из трудно живущих семей в пользу богатых опекунов, считает эксперт общественной организации защиты семьи «Родительское всероссийское сопротивление» (РВС) Александр Коваленин

Как члену Общероссийской общественной организации защиты семьи «Родительское всероссийское сопротивление» (РВС), мне приходится разбирать жалобы родителей на органы опеки в случаях помещения детей без согласия родителей в учреждения или на невозвращение детей родителям по их требованию. Работая с документами, в том числе в качестве представителя родителей в органах опеки и в судах, я увидел в разных делах одну и ту же цепочку «незаконных действий по передаче детей под опеку (попечительство), на воспитание в приемные семьи», как это называется в тексте статьи 154 Уголовного кодекса.

Такие схемы не могли не возникнуть, коль скоро в семейную сферу вторгся взгляд, что трудно живущие семьи сами виноваты в своих трудностях, и спасать надо не семьи, а детей из них, в том числе путём передачи более благополучным «замещающим» родителям. Этот взгляд вписывается, с одной стороны, в идеологию многоэтажного человечества, по которой «нижний этаж» не стоит заботы, а с другой — в идеологию рыночного регулирования всего. Соответственно, стал искусственно создаваться рынок содержания детей (пока регулируемый государством) путём ускоренного (норматив — 80 часов) обучения «замещающих родителей» и назначения им выплат на каждого ребёнка в десятки раз больше пособия по малообеспеченности.

...

Общая схема незаконных действий по реализации спроса на чужих детей такова:

1. Ребёнок помещается в госучреждение после рейда участников системы профилактики в случае какого-нибудь неблагополучия (беспорядка, шума, употребления алкоголя), но при отсутствии непосредственной угрозы жизни и здоровью ребёнка (ст.77 Семейного кодекса РФ — далее СК РФ) или признаков его безнадзорности (ст.21 ч.2 п.1 Закона от 24 июня 1999 г. № 120-ФЗ «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних»), то есть когда законные основания для насильственного перемещения ребёнка от родителей в учреждение отсутствуют. Часто при этом, для легализации нахождения ребёнка в учреждении под предлогом необходимости этого для предоставления ему ухода и питания родителей уговаривают подписать просьбу о добровольном помещении ребёнка в учреждение.

Такие факты можно установить путём сопоставления дат: дата помещения ребёнка в детское учреждение оказывается раньше даты просьбы об этом со стороны родителей. (Бывают и случаи, когда родитель действительно добровольно отдаёт ребёнка в учреждение, но после этого попадает под незаконные действия органа опеки, описанные ниже). Такое добровольное помещение ребёнка — это предусмотренная ст.155.1 ч.2 СК РФ форма помощи государства родителям, находящимся в трудной жизненной ситуации по уважительным причинам, при которой родители не теряют родительских прав и значит, должны иметь возможность забрать своего ребёнка по первому требованию.

2. Не знающим этих своих прав родителям, вопреки ст. 63, 68 СК РФ, руководство учреждения не отдает детей по их просьбе, а предъявляет незаконное требование о сборе документов для этого, которое можно предъявлять только для оформления опекунства или усыновления — справки о здоровье, о зарплате, акт обследования материально-бытовых условий. Последний подписывает сама опека, от неё зависит, какое дать заключение.

3. Пока ребёнок ещё находится в учреждении, орган опеки обращается к третьим лицам (КЦСОН, НКО) за их субъективной оценкой целесообразности «работы по возвращению ребёнка в семью»...

4. По закону (ст.123 СК РФ), чтобы орган опеки начал устраивать ребёнка под опеку, он должен присвоить себе такое право, признав ребёнка «оставшимся без попечения родителей» (ст.121 ч.1 СК РФ). Такой статус означает, что с родителями что-то случилось или они уклоняются от воспитания ребёнка. В качестве примера уклонения в указанной статье приводится отказ забрать ребёнка из учреждения.

На деле орган опеки присваивает ребёнку статус при отсутствии требуемых указанной статьёй оснований, то есть когда родители не только не уклоняются от воспитания ребёнка, но добиваются возврата ребёнка...

5. В частности, не фиксируется и отказ родителя от воспитания ребёнка, который мог бы служить основанием для присвоения статуса.

6. Игнорируется требование ч.5 ст.10 Закона № 48-ФЗ от 24 апреля 2008 г. «Об опеке и попечительстве», устанавливающей, что «бабушки и дедушки, совершеннолетние братья и сестры несовершеннолетнего подопечного имеют преимущественное право быть его опекунами или попечителями перед всеми другими лицами». Орган опеки не обращается к перечисленным родственникам ребёнка, что легко установить по отсутствию у органа опеки зафиксированного отказа всех перечисленных родственников ребёнка принять детей под свою опеку.

7. Несмотря на невыполнение указанных требований (нет акта о присвоении статуса, отказа родителей, отказа родственников), орган опеки передаёт ребёнка под опеку, что и образует эпизод преступления, в случае неоднократности такого деяния. Это делается без согласия, даже без извещения родителей (ведь они ещё не лишены родительских прав), то есть с нарушением и ст.64 (родители — законные представители детей), ст. 63 (преимущественное право родителей) СК РФ. Всего, таким образом, передача детей под опеку производится с нарушением до 4 статей СК РФ (не считая ст. 1 — невмешательство во внутренние дела семьи) и статьи Закона об опеке и попечительстве.

Этот способ передачи детей из родных семей в замещающие фактически означает внесудебное лишение родительских прав.
Читать далее и полностью:
http://regnum.ru/news/society/1986857.html